The Tudors / Тюдоры |
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » The Tudors / Тюдоры » 1509-1533 » Пророчество для короля
1532 год. Элизабет Бартон, монахиня из Кента, открыто высказывается против развода короля с Екатериной Арагонской. И предсказывает Генриху VIII близкую смерть, если он женится на госпоже Болейн. Через некоторое время слова монахини становятся известны будущей английской королеве и самому Генриху Тюдору.
Участники: Элизабет Бартон, Гертруда Блаунт, Мэри Тюдор, Анна Хасси, Анна Болейн, Генрих VIII
"Господь Всемогущий, помилуй меня, свою грешную рабу, народ сей страны и всех правоверных католиков!"
Элизабет Бартон стояла на коленях в своей келье и тяжело дышала, в ее широко раскрытых глазах отражался трепет перед высшими силами и какое-то новое, пока еще тайное знание. Она еще раз истово перекрестилась, глядя на распятие, и медленно встала на ноги.
Она была избранной, она знала свое назначение на Земле. Ее Бог и повелитель, на изваяние которого был устремлен ее взор, сделал скромную девицу Элизабет Бартон своим орудием. Он Сам говорил с ней и дал ей власть говорить с прочими людьми от Его имени. И пять минут назад она вновь слышала Его голос. Но на сей раз Глас этот не был любящим и спокойным - напротив, он был полн гнева, и монахиня не на шутку испугалась и пала ниц перед явившимся ей образом. Господь сказал ей, что в королевстве настали черные времена, когда попраны священные устои брака и сам король, ослепленный демонами, возжелал отказаться от своей супруги, этой святой женщины, и соединиться с вместилищем порока, сладкоголосой ведьмой Анной Болейн. Элизабет видела своим внутренним взором картины ужасных мучений, на которые Его Величество обрекал себя и свою бессмертную душу, поддавшись чарам еретички. Она видела, как король, с побледневшим лицом и запавшими глазами, лежит на смертном одре, а коварная Анна стоит у изголовья и протягивает хищные руки с длинными, острыми когтями к короне еще живого супруга, и отблеск адского пламени горит в ее черных глазах...
Элизабет не знала, сколько продолжалось видение, но оно было столь ясным, столь реальным, как ни одно прежде. Ее лоб покрылся испариной при одном воспоминании об этом откровении. Раздавшийся гул огромного колокола, созывавшего прихожан в храм, заставил ее вздрогнуть. Время пришло. Она должна выйти к людям и рассказать, что открылось ей. Только она, Элизабет, сможет предостеречь людей и самого монарха от ужасной ошибки.
- Дай мне сил, Боже, да мудрости и красноречия, чтобы донести твою весть до всех верующих! - горячо прошептала она и направилась из кельи через узкий коридор к прихожанам. А вот и главный храмовый придел. Сюда уже стекались люди, многих из них Элизабет знала лично, ведь они приходили побеседовать с ней, спросить совета или узнать, о чем поведал ей Господь и Пресвятая Дева. Здесь были и богато одетые дамы, и важные вельможи, и юные отроки, и крестьяне в неопрятных одеждах... Люди медленно рассаживались по местам, готовясь к службе. Элизабет почувствовала, как ее тревога и оживление проходят, уступая место спокойной уверенности. Когда положенные молитвы будут прочитаны и настанет время проповеди, она выйдет к этим людям и расскажет им истину. И с Божьей помощью они ее услышат.
Отредактировано Элизабет Бартон (2012-13-08 14:52:36)
Как же много было людей в храме. Сегодня сюда пришли и знатные люди, которых маркиза Эксетер наблюдала почти каждый день при королевском дворе, и простые крестьяне, и небогатые горожане. Как удивительно, что всего лишь один человек способен собрать такое большое число людей из совершенно разных сословий. Дамы в дорогих шелках и мехах сторонились простых людей, покрытых дорожной пылью и грязью, брезгливо смотрели на них и пытались быстрее пройти вперед, чтобы, не дай Бог, они не коснулись их. А бедняки с любопытством рассматривали огромные драгоценные камни на тонких женских пальчиках или же массивных мужских. Перешептывались друг с другом, завороженно наблюдая за дамами и вельможами, которые, даже направляясь в Божий храм, не посмели забыть облачиться в помпезные одежды, чтобы продемонстрировать свою принадлежность к аристократии. Да, эта пестрая толпа могла бы позабавить кого угодно. Но Гертруда Блаунт, наоборот, почувствовала себя неуверенно и неуютно среди всех этих людей. Она любила молиться в одиночестве, чтобы рядом не было ни души, чтобы никто не посмел отвлечь ее или узнать о самом сокровенном – о чем она просит Господа.
И если бы не всем известная монахиня, которая проповедовала здесь, Леди Блаунт никогда не решила бы прийти сюда. Только возможность послушать и поговорить с Элизабет Бартон привела одну из фрейлин королевы в этот храм.
Гертруда заняла место на скамье рядом с одной женщиной. Жена одного из близких придворных Его Величества. Маркиза не раз видела ее при Дворе, но не стала приветствовать эту даму. Гертруда надеялась, что темно-синяя вуаль, прикрывавшая половину ее лица, не даст никому ее узнать. Она хотела остаться для всех людей в этом храме незнакомкой, открыв свое лицо только лишь одной женщине, монахине Элизабет Бартон.
Маркиза перекрестилась и попыталась, как добрая христианка, произнести в молитве восхваление Господу нашему. Но никак не получалось отстраниться от своих размышлений. В который раз она засомневалась в правильности своего поступка. Стоило ли ей сегодня приходить в этот храм, чтобы слушать проповедь Элизабет Бартон? Ее верный друг и благодетель, милорд Шапуи, может не одобрить ее поступок. В конце концов, сейчас, когда королева Екатерина как никогда нуждается в поддержке верных и преданных ей людей, не время оставлять двор ради личных интересов.
«Хотя почему ради личных?» - мысленно начала саму себя оправдывать Гертруда, совершенно забывая о том, что сейчас должна произносить, пусть даже и про себя, совсем иные слова. – «Я же спрошу не только про свою жизнь, я спрошу и об Ее Величестве и о Генрихе Тюдоре. Нет, это все не ради себя, это все ради спокойствия за короля и королеву.»
Гертруда поморщилась от презрения к самой себе. Оправдания получились какими-то жалкими и совсем неправдоподобными. От этого самочувствие маркизы стало еще более угнетающим. И чтобы хоть как-то прогнать от себя это наваждение, она подняла голову и стала внимательно смотреть вперед, надеясь, наконец, увидеть монахиню, из-за которой, по большей части, и собрались здесь все эти люди.
Когда служба подошла к завершению, настало время Элизабет выйти и говорить с прихожанами. Он уже не первый раз проповедовала здесь, и неизменно вокруг нее оказывались люди, жаждущие узнать свою судьбу и спросить совета. Монахиня после этих встреч долгое время проводила в уединенной молитве, чтобы не допустить прорастания зерен гордыни в своем сердце. Знатные особы и простой народ - все, как один, смотрели на Элизабет, когда-то бывшую простой прислужницей, с восхищением и трепетом, и она была благодарна Господу за эту милость.
Девушка поправила распятие, висевшее на шее, сжала в руке четки и вышла к собравшимся. Она твердой походкой поднялась на кафедру и звучным, сильным голосом, невесть откуда взявшемся в этом тонком и хрупком теле, приветствовала прихожан и начала свою речь:
- Возлюбленные братья и сестры! Молитесь Святой Деве Марии, ибо настают страшные времена! Господь открыл мне нынче, что наша страна и наш дорогой правитель Его Величество Король находятся в опасности!
Элизабет помедлила, наблюдая за реакцией прихожан. Кажется, многие из них проявили беспокойство, другие же, напротив, недоверчиво переглядывались и качали головами.
"Господи, дай мне сил! Как мне поведать Твое слово и заставить их поверить?" - промелькнувшая мысль быстро сменилась нахлынувшим чувством праведного гнева. Кто, если не она, сможет предотвратить беду? Дальнейшие слова Элизабет Бартон произносила громко и ясно, все более воодушевляясь и даже впадая в некий религиозный экстаз:
-Его Величество хочет совершить неслыханный поступок - расторгнуть свой брак, освященный небом и узаконенный Его Святейшеством! Он околдован еретичкой и ведьмой, чье имя недостойно того, чтобы быть произнесенным в храме! И это ужасное намерение продиктовано ему бесами, с которыми вступила в сговор сия колдунья, бесами, жаждущими лишь одного - бессмертной души нашего доброго повелителя! Но я видела... о, я видела ее истинное лицо, Господь открыл мне, какая адская бездна разверзается у нее под ногами! Молитесь, верные англичане, молитесь, все сыны и дочери Католической Церкви, ибо если свершится развод, если Его Величество женится на распутнице, его ждет скорая и неминуемая гибель!
Едва дыша, Элизабет почти выкрикнула последние слова и спустилась с кафедры. Обычно после проповеди к ней подходили для частной беседы отдельные миряне, и, хотя в ее висках стучал молот, а в горле пересохло, монахиня не могла пренебречь своей обязанностью. Тем более что после такого заявления вопросы могли возникнуть у каждого.
Гертруда чувствовала, как тяжелыми ударами отзывается в груди сердце на каждое произнесенное монахиней слово. Она всегда верила! Она знала, что Господь не может оставаться равнодушным к тому, что сейчас происходить в английском королевстве. Он не может оставить своих верных детей на растерзание еретички и околдованным ею королем, который слепо следует за ведьмой по имени Анна Болейн. И вот он сам являет, через свою смиренную дочь, людям правду. О, если бы только король услышал эти слова. Тогда возможно уже завтра заполыхал бы тот костер, на котором закончила бы свое существование эта ничтожная шлюха Болейн.
Маркиза перекрестилась, прося у Господа прощения за свой неистовый гнев, который разгорался внутри каждый раз, когда ее мысли касались той, что станет причиной всех бед англичан, если от нее не избавиться. Она знала, что доброй христианке подобает быть смиренной и кроткой, уповая лишь на помощь Всевышнего. Но сложно было сохранять самообладание, слушая подтверждение своим мыслям.
Когда Элизабет Бартон закончила говорить и спустилась с кафедры, к ней тут же стали подходить прихожане. Кто-то удивленный и взбудораженный словами монахини спешил узнать еще больше о том, что поведал ей Господь о короле и его «важном деле». Но были среди них и те, которые, не смотря на шокирующие известие, все равно хотели спросить лишь за себя и свою жизнь.
То о чем хотела она поговорить с монахиней, маркиза уже и не вспомнила. Вместе с остальными она стала приближаться к Элизабет, но толпа, собравшаяся вокруг, не давала пробраться к монахине. Тогда маркиза, протолкнувшись через несколько человек и оказавшись на достаточном расстоянии, чтобы Элизабет ее услышала, громко выкрикнула то, что должно было бы стать для нее пропуском к уединенной беседе с госпожой Бартон.
-Меня послала к Вам королева. Ее Величеству нужен Ваш совет. Прошу Вас, это очень важно! Мне нужно поговорить с Вами наедине!
Маркиза уже предчувствовала возмущенные крики толпы, да и лгать было нехорошо, ведь королева ее не посылала к монахине. Более того, никто и не знал о том, что Гертруда отправилась слушать проповедь всем известной Элизабет Бартон. Но стоять здесь и надеется на то, что люди в скором времени разойдутся, было бы крайне глупо, а потому маркизе ничего другого не осталось, как упомянуть Ее Величество. Бог простит ее, ведь это ложь во благо.
Отредактировано Гертруда Блаунт (2012-16-08 10:42:18)
Такой бурной реакции на свою проповедь Элизабет, пожалуй, не ожидала. Не успела она отдышаться и сделать хотя бы несколько шагов в сторону, как ее окружила пестрая толпа прихожан, а в уши хлынул многоголосый поток вопросов, восклицаний и призывов. Каждый пытался обратить внимание молодой монахини на себя, ее рясу схватили сразу десятки рук и Элизабет всерьез угрожала участь быть разорванной на части.
- Братья и сестры! Подождите! Прошу вас, не говорите все сразу! - пискнула она, но в общем гуле никто ее не услышал. Это было оборотной стороной ее славы: каждый думал, что Элизабет знает именно его судьбу и может помочь в решении любого вопроса. Конечно, в большинстве случаев девушка могла, истово помолившись о собственном вразумлении, дать просящему мудрый и полезный совет, но откровения посещали ее помимо ее воли - и далеко не так часто, как думали некоторые из ее посетителей. Пророчества Элизабет Бартон редко касались судеб отдельных людей, но ее популярность от этого не уменьшалась, ведь ее природная прозорливость вкупе с благочестивым поведением монахини и неугасимой верой были в глазах людей, особенно простолюдинов, чуть ли не синонимом святости.
Однако сегодня унять толпу было делом вряд ли выполнимым. Еще бы, впервые монахиня так определенно и открыто высказалась против деяний самого короля! Для многих это было просто неслыханно, но Элизабет знала, что делает это только из любви к монарху и боязни за его жизнь. Простая монахиня из Кента никогда не пошла бы против своего правителя - если бы не ужасное зрелище расплаты за любовь Анны Болейн, которое все еще стояло у Элизабет перед глазами. Его Величество был так изможден, так несчастен, а вокруг были не члены его семейства и даже не преданные слуги, а лишь демоны, ждущие своего часа... "Этого нельзя, нельзя допустить!" - решимость монахини была непоколебима. Она принялась проталкиваться сквозь толпу на свободное пространство, чтобы получить хотя бы глоток воздуха, но тут сзади раздался женский голос:
-Меня послала к Вам королева. Ее Величеству нужен Ваш совет. Прошу Вас, это очень важно! Мне нужно поговорить с Вами наедине!
Голос показался Элизабет знакомым. Обернувшись, она увидела знатную даму, чье лицо было скрыто густой темно-синей вуалью. Видимо, это была одна из фрейлин Ее Величества. Толпа вокруг разразилась удивленными и недовольными возгласами, но любопытство пересилило, и люди слегка расступились, давая незнакомке пройти ближе. Элизабет обратилась к остальным:
- Прошу простить меня, мои дорогие братья и сестры, но воля Ее Величества закон для меня, как и для всех нас. Я вынуждена покинуть вас, но призываю от всей души: просите у Господа и Святой Девы Марии здравия и избавления от бед для Его Величества и всех верных католиков! С этими словами, не обращая внимания на гул голосов, Элизабет направилась в коридор, ведущий к ее келье, поманив за собой посетительницу. Дамы прошли в глубину здания и наконец достигли двери. Монахиня отперла ее, пропустила гостью в свою маленькую скромную обитель и, войдя следом, промолвила:
- Прошу Вас, садитесь. Здесь мы сможем поговорить спокойно. Но сперва скажите мне, кто Вы и с каким поручением Вас прислала королева?
Гертруда облегченно вздохнула, когда монахиня заметила ее из всей этой пестрой толпы и вняла ее просьбе. Маркиза прошла вслед за Элизабет, оставляя за спиной недовольных людей, но, в конце концов, госпожа Бартон не последний раз сегодня проповедовала и у всех еще будет возможность поговорить с ней, дело же Леди Блаунт не терпело отлагательств, как была уверена сама фрейлина.
Оказавшись в келье, маркиза теперь имела возможность рассмотреть ближе монахиню. Хрупкая и миловидная девушка. Даже не верилось, что это она несколько минут назад с горечью в голосе произносила те самые страшные слова про короля и его возможную участь, если он не избавится от Анны Болейн. И откуда в этом маленьком тельце столько силы и энергии?
Маркиза Эксетер подняла вуаль и открыла свое лицо. Вопрос монахини заставил ее опустить глаза в пол. Она не хотела ей врать и решила сказать все, как есть. И поэтому не смела сесть, несмотря на предложение Элизабет.
-Я Гертруда Блаунт, фрейлина Ее Величества и супруга маркиза Эксетер, кузена короля Генриха, - уверенным голосом начала Гертруда, но потом резко замешкалась. Теперь надо было сказать самое главное: зачем она хочет поговорить с Элизабет. Признаться честно, маркиза и сама еще толком не понимала, зачем она так рвалась поговорить с монахиней. То, что первоначально привело ее в этот храм, личные душевные переживания, уже не волновали женщину.
-Я хочу Вам признаться. Ее Величество не посылала меня к Вам. И никто даже не знает, что сегодня я пришла в этот храм. Но мне, действительно, нужно поговорить с Вами, - Гертруда подняла, наконец, глаза и прямо посмотрела на Элизабет. – Король отлучил свою жену от Двора, и теперь она, законная королева и супруга Его Величества, живет, словно изгнанница. Ей не позволено видеться со своей дочерью, единственной отрадой в своей жизни. А тем времен Генрих Тюдор планирует свое путешествие в Кале, где представит французскому монарху Анну Болейн как свою невесту и будущую королеву. Многие, кто предан истинной королеве, уже отчаялись и не верят в то, что король одумается. Но сегодня Вы сказали то, что способно вновь поселить надежду в сердца всех верующих в этом королевстве. Я обещаю Вам, что король Генрих обязательно услышит те слова, что сегодня Вы произнесли в этом храме. И я буду молиться, чтобы он внял им. Но я прошу Вас, скажите, что делать нам, кто никогда не признает брак короля и еретички Болейн, если Его Величество не захочет верить Вам, а предпочтет верить этой ведьме?
Раскрыв свое лицо, дама назвалась маркизой Эксетер, фрейлиной Ее Величества. Она поведала монахине столь неожиданные и поразительные известия, что Элизабет лишилась дара речи и лишь перекрестилась, словно отгоняя силы тьмы. "Господи, вот и начало сбываться все, что Ты открыл мне!" - подумала девушка. Она чувствовала: пришел великий день, тот самый момент, когда Господь решил испытать ее, Элизабет Бартон, проверить, сможет ли она действовать решительно и твердо во имя правого дела и защиты церкви и государя. И девушка не сомневалась, что готова. Ее широко открытые глаза с волнением смотрели на посетительницу, пока та говорила. Едва леди закончила, Элизабет горячо ответила:
- Да благословит Вас Бог, миледи, за то, что Вы пришли сюда! Я благодарю небеса за то, что у Ее Величества есть такие верные защитники. Вы правы, этот брак незаконен и неугоден Богу, и если король решится на него, последствия будут поистине ужасны. Поверьте мне, за этой еретичкой Анной стоят сами силы ада, и они не отступят так просто. Но нужно бороться, нужно всеми силами стараться вызволить нашего дорогого короля из лап колдуньи. Я призову верующих совершить крестный ход к собору святого Павла и молиться о здравии и вразумлении Его Величества и о благе Ее Величества королевы. Вы же не опускайте головы перед самозванкой Болейн, не оказывайте ей почтения, ибо гордыня есть ее главный грех.
Элизабет ненадолго умолкла, желая, чтобы Гертруда осмыслила ее пламенные слова. Она видела в этой даме свою союзницу и могла говорить с ней откровенно, но ей было трудно подобрать достаточно убедительные слова. Внезапно монахиню осенила новая мысль.
- Я всей душой скорблю о том, какое несчастье постигло нашу добрую королеву Екатерину, - начала она. - Но есть и еще одно лицо, которое может пострадать от козней Анны Болейн. Это наша возлюбленная принцесса Мария. Сейчас, лишенная общества матери, она как никогда уязвима и нуждается в поддержке. Ободрите ее, докажите ей словом и делом, что весь католический мир будет стоять за нее. Да хранит Господь этих двух невинных чад своих, ведь они терпят лишения не за грехи...
Элизабет была не на шутку взволнована. Что, если она ошиблась и леди Блаунт сочтет ее слишком напористой? Что, если не проникнется тем благородным рвением, которое горело в ее собственной груди? Монахиня посмотрела на собеседницу, умоляюще сложив руки, и совершенно по-детски, так не похоже на давешний пыл на проповеди, попросила:
- Прошу Вас, поверьте мне, все очень серьезно.
Маркиза приблизилась к монахине и взяла ее холодные руки в свои. Взор, полный огня, устремился прямо на Элизабет.
-Я верю Вам, - с горечью в голосе произнесла Гертруда. - И я обещаю Вам, что не оставлю принцессу Марию. Я буду поддерживать ее и ее матушку, королеву Екатерину, до тех пор, пока в моей груди бьется сердце. И никогда не предам Ее Высочество в угоду еретичке Болейн. Я буду молиться за спасение нашего короля от злых помыслов госпожи Анны. Ваши слова услышит вся Англия, и ни один верный католик не сможет остаться равнодушным к Божьему промыслу, что сегодня Вы поведали нам. О Вашей сегодняшней проповеди я расскажу и королеве, и принцессе, чтобы они не теряли надежды и верили, что Господь не допустит ужасной несправедливости.
Маркиза отпустила руки монахини и подошла к двери. Пора было уходить. После пламенной тирады Элизабет, за которой последовал не менее воодушевленный ответ из уст самой фрейлины королевы, Гертруда приняла решение тут же отправиться к Марии и все рассказать принцессе. Юная Мэри должна знать, что Господь на ее стороне, Бог не оставит ее и ее матушку без своей помощи. Вот он уже являет свою поддержку, через рабу свою, монахиню из Кента.
-Элизабет, Вы даже не представляете, как много значат для всех правоверных англичан Ваши слова, - обернувшись, уже спокойным и тихим тоном произнесла маркиза. – С Вашего позволения, я еще навещу Вас в этом храме и расскажу, как восприняли сегодняшнюю проповедь при Дворе. Что думает Ее Высочество и Ее Величество. И самое главное, что решил король Генрих. А сейчас, я вынуждена оставить Вас. До встречи.
Слабая улыбка озарила бледное лицо маркизы, и она покинула келью монахини. Выйдя из храма, она села в свой экипаж и приказала кучеру ехать в резиденцию к принцессе Мэри.
Несмотря на одержимость короля черноглазой Болейн, несмотря на гонения, устраиваемые законной королеве Екатерине, ее матери, не взирая на разлуку с ней, Мария по-прежнему оставалась законной наследницей престола. Истинной принцессой. Бывало, что у Тюдора просыпались дремлющие где-то в глубине души отцовские чувства к дочери, и в порыве своей отцовской любви он слал ей подарки, или даже сам наведывался к Мэри, чем вызывал неописуемую радость и восторг у забытого и покинутого ребенка.
С возрастанием влияния Анны визиты короля становились все реже. И этому надо было положить конец. Она не знала как… Но она готова была приложить все силы, испробовать все средства, чтобы устранить Анну и вернуть матери королевское расположение. Мэри хотелось, чтобы в один прекрасный день, все было как раньше. Она хотела видеть счастливые лица родителей. Вместе! Как в прежние времена. И Анне Болейн нет места в ее счастливом мире. Каждый день она истово молилась, преклонив колени у алтаря, и читала молитву…
Маркиза Экзетер застала Марию коленопреклоненной…
Окончив молитву, она выпрямилась во весь свой невеликий рост, и сердечно приветствовала Гертруду, верную подругу ее матери, и испанского амбассодора Шапуи, ставшего также и близким другом Марии в изгнании.
Четки в руке принцессы подрагивали, выдавая до некоторой степени ее нервозное состояние.
-Леди Блаунт, есть ли у вас весточка для меня? – всякий раз она задает этот вопрос, и всякий раз он дается ей с трудом. Гордая натура вынуждена смиренно ждать и просить о новостях, как о великой милости.
-Да, Ваше Высочество, - голос Гертруды прозвучал тепло и ласково, словно маркиза говорила с собственной дочерью. Впрочем, молодая женщина и не могла не питать теплых материнских чувств к этой юной особе, которая буквально росла на ее глазах. Особенно теперь, когда эта девушка, по сути, еще совсем ребенок, лишена родительской любви.
-Несколько дней назад я навещала Вашу матушку. Королева по-прежнему сильна духом и полна веры, несмотря на то, что с каждым днем влияние Анны Болейн на Вашего отца, короля Генриха, становится все больше. И также Ее Величество просит Вас оставаться сильной, ни в коем случае не отступать от правды и не идти против своей совести, чего бы Вам ни посулила госпожа Болейн.
Маркиза приблизилась к Марии и сжала ее тонкие холодные пальчики в своих ладонях.
-Ваше Высочество, я слышала, как придворные говорили о том, что миледи Анна хочет навестить Вас в ближайшие дни, чтобы вновь попытаться заставить Вас признать брак Ваших родителей незаконным, а себя незаконнорожденной. Но я, как и Ваша матушка, верю, что Вам хватит сил противостоять этой черноокой ведьме. И знайте, принцесса, что не только Ваши близкие и преданные друзья молятся за Вас каждый Божий день, но и весь христианский мир. Я сегодня была на проповеди, которую вела Элизабет Бартон. Многие утверждают, что Господь говорит с этой монахиней. И сегодня я имела счастье лично поговорить с этой женщиной. Она поведала мне то, что способно внушить надежду всем, кто еще верит, что все изменится в лучшую сторону.
Вести о матери сладкой музыкой раздались в скромно обставленных покоях принцессы. Девушка, прижав руки к сердцу, жадно ловила каждое слово маркизы, касающееся ее Величества королевы.
При упоминании мисстрис Болейн Мария поморщилась, как будто повстречала человека, больного чумой, словно от самого этого имени исходил неприятный запах, запах болезни, несущий погибель всем, кто попадает в ее цепкие лапы. Было ли виной тому имя королевской фаворитки, разыгравшееся воображение молоденькой девушки или ее слабое здоровье, но только Мэри вдруг почувствовала себя нехорошо, голова закружилась, на лбу проступила испарина, ноги не слушались. Вмиг радость от долгожданной встречи обернулась тяжким испытанием. Тяжело опустившись на стоящую возле стены тахту. предложив жестом своей гостье присесть рядом. На какое-то время в комнате повисла тишина. Принцесса, несмотря на слабость, со всем вниманием отнеслась к словам маркизы Экзетер, тщательно взвесив полученные от леди Блаунт новости, она заговорила:
-Маркиза, клянусь вам! – Мэри с силой, которую сложно было различить в этом хрупком теле, сжала руку леди Блаунт – слышите?! Клянусь, я никогда не забуду Вашего доброго расположения и искренней преданности, и если Богу будет угодно сделать меня королевой Англии, я найду способ достойно вас отблагодарить за вашу отвагу и верность… Ах, если бы мне было дозволено посетить проповедь Вашей доброй монахини!
На голубые глаза маркизы навернулись слезы. Внутри боролись противоречивые чувства: гордость за принцессу, которая из маленького незнающего бед ребенка, превратилась в сильную и отважную девушку, и злости на вопиющую несправедливость. Почему Господь допускает, чтобы достойные и добрые люди страдали, а те, кто лишен всякой добродетили, процветали и добивались исполнения своих злых желаний? Испытывает ли он так нас или же наказывает за прошлые грехи, но Гертруда Блаунт, при всей своей набожности, не могла понять и принять это.
-Ваше Высочество, сожалею, но это пока невозможно, - сжав в ответ руку принцессы, ответила маркиза. – Вам нельзя покидать это место, иначе Ваш отец, король, может прийти в ярость, а Анна Болейн непременно воспользуется этим, чтобы окончательно настроить Его Величество против Вас и Вашей матушки. Но я обещаю Вам, что на следующей недели снова посещу проповедь Элизабет Бартон, а потом вновь навещу Вас, чтобы все рассказать.
Гертруда улыбнулась, желая приободрить принцессу. Она еще не знала, что это решение будет опромотчивым и иметь страшные последствия. Но душа вновь рвалась в тот монастырь, желала услышать уже знакомый голос и вновь переполниться верой.
-А сейчас я уже вынуждена покинуть Вас, - тихо продолжила леди Блаунт и, высвободив руки из холодных ладошек Марии Тюдор, поднялась. – При первой же возможности я или Его Превосходителсьвто, милорд Шапуи, принесем Вам новые вести о Вашей матушке и отце. До встречи, дорогая принцесса. Молитесь, и Господь обязательно услышит и поможет.
С этими словами Гертруда присела в реверансе и, на прощание тепло улыбнувшись Мэри, вышла из ее комнаты, направившись вниз к выходу, где ждал ее экипаж.
Прошло несколько дней...
Анна Болейн медленно вошла в покои, где на данный момент жила леди Мэри. Она обвела комнату цепким взглядом и довольно улыбнулась. От той роскоши, к которой привыкла старшая дочь Генриха, не осталось и следа.
Спустя несколько минут в комнату вошла молодая девушка. Анна внимательно посмотрела на стоящую перед ней дочь Екатерины Арогонской.
- Леди Мэри, я желаю Вам добра. Я приму Вас при дворе и примирю с Вашим отцом. - Анна замолчала и окинула старшую дочь Генриха оценивающим взглядом. - Но только при условии, что Вы признаете меня королевой, после того, как король сделает меня своей женой.
Анна говорила практически искренне. Почему практически? Потому что она все же не испытывала особой симпатии к этой надменной девчонке, смеющей попрежнему именовать себя принцессой, хотя ей это было запрещено. Но все-таки злости в сердце молодой женщины к Мэри не было. Было нечто другое - стремление подчинить себе некогда главную претендентку на трон Тюдоров. Ее мать так и не смирилась с тем, что ее свергли, не смогла признать, что их брак с королем был не законным. Генрих так и не смог сломать гордую испанку Екатерину.
Анна не питала призрачных надежд и иллюзий по поводу Мэри. Она знала, что та может быть такой же упрямой, как и Арогонская. Но она должна была попытаться наладить отношения с ней, переманить ее на свою сторону. Если из этого ничего не выйдет... Ну что же, много она не потеряет, а вот Мэри так и останется жить здесь, вдали от отца и матери. А потом, когда Анна родит принца, она заставит эту негодницу ему прислуживать.
- Я жду Вашего ответа, Мэри. Хорошенько над ним подумайте, ведь от этого зависит Ваше будущее.
Отредактировано Анна Болейн (2012-16-10 00:17:06)
Вы? – не пытаясь скрыть своего неудовольствия, вместо приветствия протянула Мария. – Что Вам здесь нужно? – с порога накинулась она на Болейн, так некстати решившую нанести визит королевской дочери. Мэри с минуты на минуты ожидала известий о благочестивой монахине из Кента. Будет ли это письмо, или ей украдкой решится нанести визит маркиза Экзетер, как в прошлый раз, девушка не знала. В любом случае необходимо было выдворить эту Болейн вон! Пора уже поставить ее на место, девица много о себе возомнила.
-Королевская шлюха смеет ставить условия принцессе!? – с издевкой произнесла опальная принцесса Уэльская в ответ на предложения Анны, не обременяя себя подбором слов, не щадя женского самолюбия новоявленной маркизы Пембрук. Ей хотелось побольнее уколоть эту гордячку, возомнившую себя королевой! Хотелось заставить ее плакать от боли, хотелось, чтобы Анна, стиснув кулаки от бессилия, заходилась в рыданиях…
Незлобивая по натуре Мэри при виде Болейн буквально исходила злобой. И готова была на многое, дабы достигнуть своего, чтобы причинить боль этой миниатюрной черноглазой женщине. Было ли виной тому положение мистрисс Болейн, которая завладела вниманием рыжеволосого Тюдора, сумев оттеснить от короля, преданную жену и когда-то столь любимую дочь, или же у Мэри были иные причины вести себя так с возлюбленной короля, а может, эти двое были слишком похожи, и им попросту было тесно вдвоем?
- Мне говорили, что Вы умны, леди Анна, - продолжала наседать на "гостью" Английская жемчужина – Однако, я заключаю, что люди поторопились сделать вывод о ваших достоинствах. Ум не является вашей добродетелью, ибо в противном случае вы бы знали, я не заключаю сделок с любовницами моего отца!
Вся в мать! - пронеслось в голове у Анны.
Молча выслушав тираду дочери Генриха, маркиза Пембрук лишь ухмыльнулась. Как ей поступить сейчас? Ответить оскорблением на жестокие выпады этой юной особы? Нет, Анна не видела в этом смысла. Во всех этих, со злостью брошенных словах молодая женщина явно улавливала бессилие и отчаяние, в котором находилась Мэри. И причиной такого незавидного положения была вовсе не Анна. Хотя, возможно, доля вины лежит и на ней, но видит Бог, она не пыталась настроить Генри против дочери! Тюдор сам решил отдалиться от своей девочки, чтобы не видеть обиды в ее детских глазах, не читать в них немой упрек за то, что он сделал с Екатериной.
- Мне очень жаль, что Вы неверно проинформированы, леди Мэри. - голос Анны был спокоен, а выражение лица не выдавало ни единой эмоции. - Я не любовница Его Величества, и никогда ею не была. Поверьте - возлюбленная и любовница - это совсем разные понятия!
Маркиза немного прошлась по комнате, делая вид, что рассматривает ее.
- Я не предлагаю Вам сделку, миледи. Я всего лишь хочу помирить Вас с отцом, не более. И не обольщайтесь на свой счет, я делаю это не ради Вас.
Анна остановилась всего в нескольких шагах от Марии и прямо посмотрела ей в глаза, которые горели ненавистью. Женщина покачала головой.
- Столько злости в столь юных глазах! Леди Мэри, Вы вправе презирать меня, но поймите только одно - совсем скоро я взойду на трон подле Вашего отца и ничего уже не будет, как прежде. Ваша мать сама отказалась видеться с Вами, только чтобы доказать королю, что не признает их брак недействительным. Вас принесли в жертву, милая.
Анна замолчала, внимательно рассматривая дочь Арагонской. Трудно, но все же маркиза смогла себе признаться, что эта вспыльчивая гордячка очень напоминает ей... саму Анну Болейн. Она прекрасно понимала, что окажись она на месте Мэри, то повела себя точно так же и никогда не уступила бы! И если Мэри пойдет на попятную и согласится, то им двоим будет очень непросто ужиться при дворе. Но это не останавливало маркизу на пути к осуществлению задуманного плана.
Хотя... Вряд ли эта девчонка даст свое согласие.
- Вы думаете, я не понимаю. - продолжила Анна. - Конечно же Вы откажете мне! Это ясно, как Божий день! Я просто хочу, чтобы Вы знали, Мэри, я протягиваю Вам руку и пытаюсь достичь соглашения между нами. Я не предлагаю Вам дружбу или материнскую любовь и заботу. Нет! Но прошу Вас, хорошенько подумайте, прежде чем снова вылить на меня новую порцию оскорблений.
Отредактировано Анна Болейн (2012-21-10 18:21:11)
«Какая тонкая и жестокая игра! В любом случае она знает, что не получит здесь то что хочет так почему бы ей просто не убраться отсюда?» - думала принцесса Уэльская находясь в обществе королевской пассии. Откровенно говоря, Мария считала что Анна встретив недружелюбный прием, покинет Бьюдли и его обитателей. Но вместо этого Болейн стала увещевать строптивицу и просить, как следует подумать над ее предложением. Словно нарочно выждав самый не подходящий для разговора по душам момент. В какой-то момент Мария подумала применить силу и выставить леди Анну из Бьюдли, но от такой заманчивой мысли все же пришлось отказаться. С минуты на минуту должны принести свежую почту, среди прочих писем должна быть и записанная рукой леди Гертруды Блаунт проповедь благословенной монахини Бартон из Кента, ее пророчества королю, и откровения о той, что метит в королевы. Читать подобные письма полагается в обстановке строгой секретности, уединившись в своем кабинете и перечитав N количество раз пока в памяти не отложится каждая черточка – сжечь опасную бумагу в камине. Мэри уже проделывала такое с некоторыми письмами Шапуи и записками маркизы Экзетер. И в этот раз с проповедью монахини она планировала поступить также. Но маркиза Пембрук путала ей все планы. В сердцах девушка предприняла еще одну отчаянную попытку насолить черноокой ведьме, заполучившей в свои сети сердце Генриха Тюдора.
Выслушав волеизъявления Анны и желая скорее покончить с этим фарсом, она заговорила спокойным, ровным голосом, как бы, между прочим, снисходя до Болейн лицо ее оставалось бледным и беспристрастным.
-Не пытайтесь запутать меня, сочиняя всякие небылицы леди Анна! К какому бы высокому слогу Вы не прибегали, стараясь скрыть свою истинную суть и маскируя под добродетель свою распущенность, мы обе знаем ей цену. И знаем, что на самом деле, из себя представляет Маркиза Пембрук! Его Величество потерял голову от страсти к Вам но скоро он прозреет и поймет какую гадюку пригрел на груди! И я клянусь, леди Анна, что сделаю все, чтобы мой отец прозрел на Ваш счет как можно раньше! И не торопитесь так в королевы можно, и оступиться невзначай. Тем более Вы всего лишь очередная королевская шлюха….
Из-за двери раздавались громкие голоса. Анна Хасси не имевшая привычки подслушивать чужие разговоры переминалась в нерешительности, не зная как же ей поступить. Она принесла почту принцессе и теперь не знала, как будет правильнее войти сейчас же и тем самым положить конец неприятной беседе или немного подождать, когда страсти улягутся. Добрая женщина любила Мэри и всегда старалась уберечь ее от всяких невзгод, которые как из рога изобилия, сыпались на малютку.
Тем более Вы всего лишь очередная королевская шлюха…. –услышав обрывок фразы, миссис Хасси решилась нарушить неприятный тет - а - тет. Судорожно перекрестившись, женщина взялась за ручку двери, как вдруг, дверь распахнулась с другой стороны и Хасси, неожиданно столкнувшись, нос к носу с визави Мэри, ухнув от испуга, опустилась на пол, вокруг нее веером легли листки бумаги, то была почта принцессы.
- Настоятельно советую Вам выбирать слова! В одном Вы правы - король без ума от меня и вряд ли ему понравится, что его собственная дочь позволяет себе так говорить с будущей королевой Англии.
Анна подошла почти вплотную к Марии и окинула ее оценивающим взглядом.
- Если Вы надеетесь, что такое упрямство впечатлит короля, то смею Вас огорчить. Ваша мать испытала гнев Его Величества на себе. Видимо, дочь Екатерины ждет такая же участь.
Маркизу явно выводил из себя взгляд этих надменных голубых глаз. В такие моменты ей казалось, что на нее смотрит Арагонская. На пороге Анна обернулсь и с презрительной ухмылкой сказала Марии:
- Я обязательно приглашу Вас ко двору на рождение нашего первенца. Чтобы Вы своими глазами убедились в том, что трон, на который Вас мечтала посадить Екатерина, Вам не светит, - Анна слегка кивнула головой. - Леди Мэри.
Распахнув двери, маркиза столкнулась с женой камердинера, которая несла почту Марии. Письма веером рассыпались вокруг двух женщин, и Анна, увидев растерянное лицо миссис Хасси, решила помочь их снова сложить. Быстро собирая письма, она внезапно краем глаза заметила некое послание. Любопытство взяло верх над сдержанностью, и маркиза незаметно взяла листок и быстро спрятала его под корсаж. Затем она выпрямилась и не оглядываясь на Марию, стремительно покинула ее покои.
Выйдя на улицу, Анна достала письмо и бегло прочла его. На мгновение маркиза оцепенела. Глубоко вздохнув, будущая королева начала лихорадочно размышлять, что же ей с этим делать.
Генрих! Он должен знать об этом!
Маркиза сразу же села в карету и приказала ехать во дворец. Ей срочно нужно было увидеть короля и сообщить ему о надвигавшейся беде.
Отредактировано Анна Болейн (2012-28-10 16:56:26)
Генрих Тюдор сидел в своем кабинете в Уйатхолле и внимательно изучал документ, который ему только что принес секретарь Кромвель. Это был отчет о расходах, которые были совершены для приготовления к отплытию в Кале. Обычно Тюдор такими делами не занимался. Подобное он оставлял всегда своему лорд-канцлеру, Томасу Уолси. Какая разница сколько и на что потрачено, если в итоге все его желания исполнены? Именно так рассуждал всегда Генрих VIII. Но Уолси уже не было в живых, а встреча в Кале была особенной. Впервые Генрих должен был представить Анну Болейн как свою невесту и будущую королеву Англии. Поэтому ему хотелось лично убедиться в том, что все будет идеально.
Увлекательное чтение прервал паж. Молодой человек зашел в кабинет и доложил о том, что к королю пришла госпожа Болейн. Словно чувствуя, что Генрих Тюдор как раз дошел в документе до того места, где описывались расходы на ткани для новых платьев возлюбленной короля, она самолично появилась у него в кабинете.
-Любимая, - Генрих отложил огромный исписанный лист и, встав с кресла, подошел к Анне. – Счастлив видеть тебя. Ты очень вовремя. У меня есть для тебя подарок.
Он подозвал к себе пажа и что-то шепнул ему на ухо. Затем с загадочной улыбкой на губах вновь посмотрел на маркизу.
-Но ты тоже что-то хотела?
Анна слегка улыбнулась королю и неуверенно подошла к нему. Она знала, что пророчество этой монахини может глубоко ранить впечатлительного Генриха и довести его либо до безумия, либо он впадет в меланхолию.
- Да, милорд, я приехала к Вам не просто так.
Девушка говорила тихо, опустив глаза. Это было вовсе не похоже на вспыльчивую, обычно очень эмоциональную Анну. Все дело в том, что она боялась. По пути во дворец, Анна несколько раз передумывала показывать Тюдору это послание, потому что боялась, что он поверит всему, что там написано. Поверит и бросит ее. Но, с другой стороны, это была своего рода проверка тем чувствам, о которых так много и так пылко ей говорит Генрих. Если они искренние, то никто в мире не способен переубедить его жениться на ней.
- Сегодня я была у леди Мэри. Я ездила к ней, чтобы наладить отношения, ведь она Ваша старшая дочь и я хочу быть ей доброй мачехой. - Леди Болейн врала. Без запинки и очень уверенно. Причиной ее приезда к дочери Арогонской было вовсе не желание сделать Марию своей падчерицей. Была бы воля Анны, она вообще отправила бы эту строптивицу подальше от Англии. - И совершенно случайно ко мне попало вот это, Ваше Величество, - девушка протянула ему листок бумаги и посмотрела в напряженные голубые глаза короля.
Генрих Тюдор удивленно смотрел на свою будущую жену и никак не мог понять, что с ней сегодня. Он ей говорит, что у него есть для нее подарок, а она… А она протянула ему какой-то лист. Генрих нервно сглотнул и взял из ее рук письмо. Несколько секунд он не решался развернуть и прочитать его, смотря в глаза своей возлюбленной. Она была чем-то напугана. Еще не успев прочитать, что же там написано, Тюдор уже желал избавиться от этого письма, чтобы вместо очередных неурядиц лучше заняться подготовкой к встрече с французским монархом.
Хотя, что могло бы быть в этом письме?. Так и не приступив к чтению, Генрих предположил, что это письмо от Екатерины Арагонской, которое передал Шапуи для Марии.
«Если это всего лишь очередная глупость Екатерины, запрещу ей принимать у себя посла Испании»
Наконец, Генрих развернул лист и принялся читать содержимое письма. Мысли о бывшей жене очень скоро оставили Генриха. Письмо, хоть и было адресовано его дочери, было написано не Кэтрин.
Продолжая читать, Тюдор сурово свел брови. На лбу появились морщины, свидетельствующие о том, что английский монарх явно был разгневан тем, что увидел.
-И если король не оставит эту еретичку и не вернется к своей законной супруге, королеве Екатерине, то в скором времени он умрет, и ждет его адское пламя, - эти слова Генрих зачитал вслух и поднял глаза на Анну. Письмо, которое он обратно свернул, небрежно было кинуто на стол.
-Значит, проповедь монахини из Кента. Я знаю эту Элизабет Бартон. Уолси как-то приводил ко мне ее. Многие верят, что, с ней говорит сам Господь… - его голос звучал напряженно, было заметно, что монарх пытается сдержать бурю ярости, что забурлила внутри него. – Но, очевидно, это не так, раз она на своих проповедях заявляет нечто подобное. Тот, кто написал об этой проповеди моей дочери, не оставил своей подписи. И все же, как именно оно оказалось у тебя?
Анна нервно сглотнула и не решительно подняла свои бездонные черные глаза на короля.
- Совершенно случайно. Я приехала к Мэри, чтобы попытаться наладить с ней отношения и сказать, что если она будет упрямиться, то ее ждет та же участь, что и Екатерину. Но она, как и следовало того ожидать, нагрубила мне и оскорбила меня. Я решила, что все мои старания бесполезны и собралась уйти. Как раз в тот момент Мэри принесли почту. А это пророчество случайно упало. Я его и подобрала.
Анна немного прошлась по комнате, пытаясь унять дрожь.
- Когда я бегло прочла, что там написано, у меня дыхание перехватило! - девушка остановилась и испуганно посмотрела на Генриха. - Я сразу решила, что ты должен знать об этом. Потому что... - Анна запнулась, но потом все же продолжила, - Потому что это пишут твоей дочери! Она читает это и верит в это, Генрих! Это измена!
Измена – это слово будет преследовать Генриха VIII на протяжении всей его жизни. Уже более десяти лет назад за измену сложил голову на плахе герцог Бекингем. Год назад у него был шанс обвинить в государственной измене Екатерину Арагонскую за ее письмо Императору. Да что уж там. Даже этой черноокой красавице однажды придется ступить на эшафот, и в числе ее обвинений будет измена.
А сейчас ему предлагали обвинить в измене старшую дочь. Его милую Мэри, которую он называл самым ярким бриллиантом в своей короне. В голове возник образ Марии, он так явно увидел взгляд ее печальных светлых глаз, что к горлу подступил ком.
-Родная, - Генрих посмотрел на свою возлюбленную, пытаясь подобрать нужные слова. Он не собирался ничего делать с этим пророчеством и не собирался обвинять в чем-то свою дочь. Но Анна Болейн, скорее всего, ведь ждала иной реакции от своего будущего мужа. В это время в комнату вошел паж. В руках юноши была огромная массивная шкатулка.
Король улыбнулся, и кивнул пажу на стол. Мальчик поставил свою ношу и с поклоном удалился из кабинета монарха. А Генрих тем временем подошел к Анне и нежно коснулся ее плеч.
-Родная, не стоит так переживать из-за этого глупого пророчества. Пусть Кэтрин и Мэри верят во что хотят, но мы то с тобой знаем, что это все ложь. Скоро мы поженимся, у нас родятся сыновья, и тогда всем придется понять, что эти слова не более чем бредни сумасшедшей монахини!
Верил ли сам Тюдор в то, что говорил? Да. Но еще ему нужно было решить, что делать с этой монахиней. Позволять ей и дальше разносить подобные слова? Нет, этого делать было нельзя. Но и убить ее лишь за слова значило бы подтвердить для народа то, что он верит ее пророчествам.
-Мы завтра отправимся на охоту утром и объедем местные земельные наделы. Чтобы народ увидел своего монарха и его будущую супругу перед тем, как мы отправимся в Кале,- поцеловав будущую супругу, Генрих взял ее за руку и подвел к столу, на котором стояла шкатулка.
-Любимая, прошу, оставь все мысли об этом пророчестве мне. Я сам решу, как поступить. Лучше посмотри на это, - Генрих медленно открыл крышку шкатулки, и взору Анны Болейн предстали рубиновые украшения. – Это драгоценности английских королев. Их специально обновили. И они по праву будут принадлежать тебе сразу после коронации.
Глаза Анны восхищенно загорелись при виде украшений королевы. Ее украшений. Она трепетно провела рукой по драгоценным камням и улыбнулась, глядя на них.
- Я... я даже не знаю, что сказать! - искренне произнесла Анна и взяла Генриха за руку. Ее губы с трепетом коснулись его руки, а затем она щекой прижалась к его большой ладони. - Хотя нет, знаю! Я знаю, что сказать!
Анна подняла свои черные глаза на короля. Сейчас в этих глазах Генрих видел не только слезы счастья и радости, но и безграничную, всепоглощающую любовь.
- Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя!
Не дожидаясь ответа, будущая королева страстно прижалась своими губами к его губам. Сначала она целовала его медленно и нежно, но с каждым мгновением поцелуй становился все требовательнее и горячее. С трудом оторвавшись от возлюбленного, Анна произнесла шепотом:
- Я больше не могу! Не могу больше ждать! Я сгораю от желания!
-Я тоже, - прошептал Генрих, и вновь их губы встретились в страстном поцелуе. Его рука скользнула по тонкой талии девушки, поднялась выше к полной груди, трепетно вздымающейся из тугого корсета, а за тем он провел пальцами по ее тонкой длинной шее. Он так любил ее шею. Вслед за пальцами к нежной коже девушки опустились его губы и оставили там жаркий поцелуй.
-Но осталось еще совсем немного, - тяжело дыша, он заставил себя оторваться от своей будущей королевы. Его взгляд, помутневший от страсти и желания, остановился на ее черных глазах. Губы приобрели очертания коварной полуулыбки.
-Пока мы будем в Кале, в Тауэре обновят покои. Те самые покои, в которых проживали все английские королевы перед своей коронацией. И как только мы вернемся после встрече с Франциском, первым делом мы займемся подготовкой к ней. Я уже приказал Голбейну заняться кое-какими приготовлениями. Вот увидишь, тебе понравится.
Как ни странно, но предвкушение величайшего дня в жизни его возлюбленной, совершенно вытеснило из головы монарха мысли о пророчестве монахини из Кента. Неминуемая смерть, адское пламя…какие же это все глупости, когда в скором времени он сможет официально назвать эту женщину своей королевой и она, наконец, выполнит свое обещание – родит ему сына!
Анна восхищенно покачала головой и обвила шею короля своими тонкими руками. Она блаженно вздохнула и закрыла глаза. Наконец-то! То, чего она так долго ждала начинает сбываться! Она так упорно шла к своей заветной цели, по пути отбрасывая все и всех, кто мешал в осуществлении ее мечты, что теперь боялась - все это окажется сном или просто исчезнет.
Анна открыла глаза. Нет, это не сон! Вот он - мужчина, который вскоре станет ее законным мужем. Король, который назовет ее своей королевой.
- Я знаю, что ты все сделаешь идеально, любимый. Я верю в это. - маркиза поцеловала Генриха в губы и улыбнулась одной из своих очаровательных улыбок, которые сводили его с ума.
Если бы сейчас ей сказали, что пройдет 4 года и этот самый мужчина, который сейчас смотрит на нее влюбленными глазами и обещает бросить весь мир к ее ногам, собственноручно подпишет ей смертный приговор, Анна бы не поверила ни за что. Она искренне надеялась, что Генрих всегда будет под властью ее очарования и не сможет поступить с ней так, как с Екатериной. Увы, он поступит намного хуже.
Но сейчас Анна не могла знать этого. Она просто наслаждалась своим триумфом и с предвкушением ждала того дня, когда на ее черноволосую головку наденут корону. Пройдет время, и маркиза Пемброк горько пожалеет о том, что когда-то вообще познакомилась со своим будущем мужем, о том, что решила занять место, не принадлежащее ей по праву. Увы, честолюбие и тщеславие всегда имеют свои обратные темные стороны.
эпизод завершен
Вы здесь » The Tudors / Тюдоры » 1509-1533 » Пророчество для короля
