Элизабет Стаффорд и еще несколько фрейлин королевы находились во внешних покоях Ее Величества, не смея тревожить свою госпожу во время утренней молитвы. С каждым годом королева Англии становилась все более набожной. Первые годы все знали, что королева просит у Девы Марии дать ее лону зачать сына, а теперь никто не сомневался, что королева Англии молится Господу о том, чтобы ее муж, Генрих Тюдор, одумался и, оставив Анну Болейн, вернулся к законной супруге. Большинство придворных с сочувствием смотрели на Арагонскую, но молчали, предпочитая плыть по течению и не делать ничего, живя сегодняшним днем. Более проворные, почувствовав огромную силу, которую приобрел клан Болейнов, отворачивались от Екатерины и теперь оказывали почтение и уважение мистрис Болейн, надеясь, что когда эта женщина займет место нынешней королевы, она не забудет тех, кто ее поддерживал. Но были еще при Дворе и те люди, которые оставались верны Екатерине Арагонской и были готовы помогать ей и поддерживать ее. К последним, как ни странно, и относилась супруга герцога Норфолка. Будучи родственницей Анны Болейн, Элизабет могла бы уже сейчас пользоваться привилегиями при дворе, припоминая всем, какое близкое отношение она имеет к той, которую король вот-вот усадит на трон рядом с собой. Но герцогине претила только сама мысль о том, что когда-нибудь племянница ее супруга будет именовать себя королевой.
Та семья, в которой оказалась Элизабет, так и не стала для нее родной. Алчные, амбициозные, коварные и расточительные. Леди Стаффорд была слишком другой, чтобы найти среди этих людей себе место.
Дежурная фрейлина, внезапно появившееся во внешних покоях, передала Элизабет, что ее желает видеть королева. И Леди Стаффорд почувствовала на себе задумчивые взоры. Королева Англии желает видеть у себя родственницу своего главного врага. Зачем? Хочет передать через нее послание Болейнам? Или же кроткая герцогиня имеет секреты от своей семьи? Не смотря на то, что за внешней скромностью и молчаливостью, скрывался сильный и мужественный характер, Элизабет все равно испытывала испуг, что кто-нибудь из сторонников Болейнов донесет Норфолку, что его супруга действует против него. От Томаса Говарда в таком случае можно было ожидать чего угодно.
Глубоко вздохнув, отгоняя от себя мысли о ненавистном муже, герцогиня поднялась с кресла, оправила платье и медленным шагом прошла во внутренние покои, где находилась королева.
-Ваше Величество, - оказавшись перед своей госпожой, Элизабет присела в глубоком почтительном реверансе

Голос королевы заставлял сердце биться учащеннее. Оставляя где-то глубоко в мыслях страх, Элизабет утвердительно кивнула головой и сделала несколько шагов, приближаясь к Екатерине.
-Ваше Величество, я не смею отказать Вам, - воодушевленно произнесла герцогиня и резко замолчала, испугавшись, что сие было сказано слишком громко. Как известно и у стен в Уйатхолле могут быть уши. Особенно у тех стен, что находятся в комнате опальной королевы.
А еще там, за дверью, тоже враги и сторонники Болейнов и Говардов. Они могут подслушивать, подсматривать, а потом доносит все графу Уилтширу, его сыну, герцогу Норфолку или самой госпоже Анне Болейн. Этого допустить было нельзя, поэтому последующие слова Леди Стаффорд произносила почти шепотом.
-Я помогу Вам. Вы можете полностью доверять мне, Ваше Величество. Я смогу передать письмо в кратчайшие сроки. Не переживайте, оно попадет в руки Его Императорского Величества, и он найдет способ помочь Вам. 
Элизабет глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Но все, что здесь происходило, было очень волнительно. Страх за королеву и себя, перемешивался с радостным осознанием того, что у нее, наконец, будет шанс доказать свою верность Арагонской и помочь. Помочь не только словом, как это было до сих пор, но и делом.

Элизабет понимающе кивнула королеве. Идея с серебряными кубками была как нельзя кстати. Теперь сторонники Болейнов, которые наверняка были и среди фрейлин Ее Величества, ничего не заподозрят, чтобы донести на герцогиню Норфолк ее супругу.
Сделав реверанс, Элизабет спрятала письмо и вышла из внутренних покоев Екатерины Арагонской. Как она и думала, вместо подозрительных взглядов она почувствовала на себе взгляды полные сочувствия. А в дальнем углу комнаты и вовсе слышался шепот: «Надо же, Его Величество уже и из дворца ее гонит, а она все еще строит из себя королеву».
Герцогиня еле сдержалась, чтобы не подойти к этим дамам и не вступиться за Ее Величество. Пытаясь даже не смотреть в их сторону, она молча покинула комнату. А менее чем через час Элизабет уже сидела в экипаже, который направлялся в Лондонский дом Томаса Говарда.
По приезду, ее встретила верная служанка, Мадлен – тучная женщина в возрасте.
-Ваша Светлость, Мария больна. У нее ночью поднялся жар, и мы так ничего и не смогли сделать. Герцог только что послал за лекарем, - голос служанки дрожал, сама она была уже готова расплакаться.
Сердце Элизабет стало учащенно биться. Подобрав платье, она почти бегом направилась к покоям своей юной дочери, но, вспомнив о поручении королевы, резко остановилась.
-Мадлен, возьми эти кубки – их нужно привести в должное состояние. И смотри аккуратнее, они принадлежат Их Величествам. И еще, - поставив кубки на стол, герцогиня достала из корсажа платья сложенный конверт и, приблизившись к служанке, прошептала: -Спрячь это письмо в надежное место, чтобы никто не нашел его.
Отдав письмо в руки Мадлен, герцогиня развернулась и вошла в комнату к Марии.

В это время в поместье Говардов, наконец, прибыл лекарь. Старый седовласый мужичина стоял около кровати и задумчивым взглядом рассматривал больное дитя. Элизабет, нервно теребя пальцами платье, наблюдала за этой картиной. Молчание, воцарившиеся в комнате Мэри, не на шутку пугало женщину. Просто жар, который пройдет через пару дней? Или, не дай Бог, серьезная лихорадка? Неужели что-то может угрожать этой юной малышке? Герцогиня уже была готова сорваться и в панике начать расспрашивать лекаря, хоть тот и попросил время, чтобы точно установить причину недомогания Марии.
Внезапно в комнате появился слуга. Он осторожно подошел к хозяйке дома и почти шепотом, боясь нарушить тишину и сбить лекаря с мыслей, оповестил хозяйку дома, что муж немедленно требует ее к себе. На вопрос, что же такого произошло, юноша лишь пожал плечами.
Еще раз посмотрев на свою дочь, которая в бессознательном состоянии лежала в своей кровати, Элизабет все же покинула ее комнату и направилась в покои мужа.
«Бессердечный! И как он может так со мной поступать!? Заставлять покидать дочь, когда она так нуждается во мне!?» - на самом деле Мария нуждалась лишь в помощи лекаря и хороших слуг, которые могли бы обеспечить ей должный уход. Но Леди Стаффорд была матерью, и этим объяснялось все: и нервозность, и ее недовольство поступком мужа, и безграничный страх за дочь.
-Милорд, - Элизабет прошла в покои мужа и тут же ощутила на себе его суровый взгляд. Внутри все содрогнулось то ли от страха, то ли от ненависти. – Вы желали видеть меня? Что-то случилось? Лекарь уже прибыл и осматривает Мэри. И я бы хотела быстрее вернуться к ней. Вы же понимаете, что наша дочь очень больна и ей нужны уход и материнская ласка.

Элизабет глубоко вздохнула, пытаясь держаться и ни в коем случае не показывать супругу свой страх. А было, действительно, страшно. То, что герцогиня не поддерживает Анну Болейн, а, значит, и своего мужа, она никогда, собственно, не скрывала. Но вот то, что муж решил это заметить в очередной раз именно в тот день, когда она должна была передать письмо королевы Екатерины, очень настораживало.
«Неужели, Мадлен попалась!?»
-Прошу заметить, милорд, что родственником госпоже Болейн приходитесь Вы. Я же, лишь только Ваша жена, и никого кровного родства с Вашей племянницей, к счастью, не имею, - с холодной дерзостью, смотря прямо в глаза мужу, ответила Леди Стаффорд. Но тут же пожалела об этом. Надо было, наоборот, лучше бы уверить герцога в полной своей непричастности. Но до чего же было невыносимо стоять здесь рядом с этим жестоким лицемерным человеком. А о том, что нужно изображать покорность, и вовсе было противно думать. Поэтому, как только минутные сомнения оставили герцогиню, она тут же продолжила всем тем же надменным тоном:
-Но Ваше очередное недовольство, мне совершенно не ясно. И вместо того, чтобы дать мне побыть рядом с больной дочерью, Вы задерживаете меня здесь, чтобы обвинить в том, чего я не делала. Я никуда не вмешивалась, Ваша Светлость. И хоть никогда не скрывала, что у меня нет желания поддерживать Леди Болейн, я никогда не мешала ей и Вам делать то, что Вы делаете. Поэтому прошу, давайте закончим этот бессмысленный разговор.

Отредактировано Судьба (2012-25-10 14:32:19)

Отвернувшись от мужа, Элизабет опустила глаза в пол. В тот момент, когда Норфолк достал письмо, внутри все содрогнулось от страха. Значит, эта нерасторопная Мадлен попалась! Если бы только служанка знала, что это письмо, которое она неумело спрятала, могло бы спасти самую достойнейшую женщину в этом королевстве, возможно, она была бы более осторожна…
Глубоко вздохнув, Элизабет, наконец, посмотрела на мужа. На его лице была коварная ухмылка, отчего герцогине стало совсем дурно. Показалось, что в комнате стало очень душно, было нечем дышать. Элизабет захотелось немедленно открыть окно и пустить сюда свежей воздух. А еще лучше выйти…и отправиться в Уйатхолл, чтобы предупредить королеву. От мыслей, что она из-за своей глупости подставила Екатерину Арагонскую, хотелось провалиться сквозь землю. Как она теперь посмотрит этой благородной женщине в глаза?
-Ее Величество отдала мне его, - отпираться и делать вид, что это письмо она видит впервые, было бы крайне глупо. Единственный шанс быстрее уйти отсюда – убедить мужа, что она выполняла лишь поручение своей госпожи, не подозревая, что та затеяла. – Королева Екатерина попросила меня отдать это письмо какому-нибудь хорошему гонцу и направить его к ней, чтобы она рассказала, куда доставить ее послание. Вы же помните, сударь, что пока еще Екатерина Арагонская является королевой в этой стране, а я ее фрейлиной, а поэтому обязана выполнять все ее поручение. Но так как наша дочь заболела, как только я узнала об этом, то поспешила в покои к Марии, а письмо попросила служанку положить в надежное место, чтобы не потерять его.
Немного помолчав, герцогиня продолжила тихим кротким голосом, дабы окончательно, по ее мнению, убедить мужа в своей непричастности.
-Но раз Вы считаете, что мне не стоит выполнять поручения королевы, то я не буду Вам перечить. Распоряжайтесь этим письмом, как пожелаете, милорд. И прошу, давайте закончим. Все мои мысли сейчас только лишь о Мэри, и я готова пожертвовать добрым отношением Ее Величества к себе, ради того, что отправиться сейчас к больной дочери.
Теперь герцогиня лукавила. При первой же возможности она собиралась покинуть дом и отправиться к королеве, чтобы предупредить ее об опасности.