The Tudors / Тюдоры |
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » The Tudors / Тюдоры » 1533-1536 » Бедствие - пробный камень доблести
1533 год.
Не так давно была коронована новая супруга короля Анна Болейн. Брак же короля Англии с Екатериной Арагонской был признан незаконным. Соответственно, незаконнорожденной была признана и старшая дочь Генриха Мэри. И чтобы сообщить её об этом к ней прибыл ни кто иной, как герцог Норфолк.
Участники: Томас Норфолк, Мэри Тюдор, а также игротехи (слуги Бьюдли)
Отредактировано Томас Норфолк (2012-19-10 17:34:41)
Томас Норфолк ехал в карете к замку принцессы Марии. Бывшей принцессы. Хотя Норфолк был безусловно рад такому возвышению своей племянницы, которую он некогда сам направил на этот путь, однако во всё этом была и темная сторона. оставаясь католиком, он не мог полностью разделять новые взгляды Анны Болейн и новую политику короля. Однако если от этого зависела жизнь и место при дворе, о каких принципах и взглядах могла идти речь?
Прибыв к замку, Норфолк с неудовольствием думал о предстоящем разговоре с дочерью короля. У него был приказ сообщить ей о воле Его Величества. У герцога не было иллюзий насчёт того, что Мэри Тюдор так просто примет новое положение вещей. И всё же он был обязан потребовать от неё признания новой королевой Англии Анну Болейн, а также незаконность брака её матери с королём. Впрочем, герцогу должно было быть безразлично решение леди Марии. Если она откажется , то сама же в разы ухудшит своё положение. В жизни герцога от этого ничего не изменится.
Оказавшись в не очень большой комнате, он увидел женщину, видимо одну из служанок Марии Тюдор, и обратился к ней:
- Миледи, я прибыл, чтобы сообщить леди Марии важные вести. Оповестите её о моём прибытии.
Выслушав его, женщина тотчас удалилась в соседние покои. Ожидая Мэри Тюдор, Томас Норфолк озирался по сторонам, разглядывая комнату. Она была достаточно темной из-за плотных штор, закрывающих небольшое окно, горящие свечи мало освещали эти покои. В камине потрескивали дрова, объятые ярким пламенем, отчего в покоях было на удивление жарко. Норфолк тяжело вздохнул, вновь оборачиваясь в ту сторону, куда несколько минут назад направилась женщина. Вдруг герцог услышал звук доносящихся оттуда шагов. Вскоре в покои вошла красивая, хрупкая девушка небольшого роста. Это была Мария Тюдор.
- Леди Мэри, - сказал Томас Норфолк, почтительно поклонившись девушке, решив выждать некоторое время прежде чем начать разговор.
Вот уже три месяца принцесса упорно сопротивлялась принятому предписанию, казавшемуся ей кощунственным. В начале сентября у королевы родился здоровый малыш, к счастью для бывшей жены и отвергнутой дочери, вместо долгожданного сына на свет появилась крепенькая, рыжеволосая, как и отец, девчушка.
Мария узнав о рождении сестры, тут же отправила письмо с поздравлением королю, выказывая свое благоразумие. Однако, ни для кого не оставалось секретом, истинное положение вещей. Отношения отца и дочери до этого игравших, в поддавки друг с другом, и готовых пойти на уступки, после рождения Елизаветы зашли в тупик.
Тюдору надоело своеволие и упрямство старшей дочери, которая отказывалась безропотно подчиниться принятому парламентом «акту о наследовании», по которму, она лишалась титула принцессы Уэльской и должна была именоваться отныне «леди Мэри». Слугам также запрещалась обращаться к ней как к принцессе. Доложивший дурные вести Джон Хасси, под напором ледяного взгляда принцессы покрылся испариной и был рад убраться восвояси.
-Ваше высочество…- по старой привычке обратилась к Марии, одна из горничных поспешно вбегая в апартаменты своей госпожи, - Вас хочет видеть Его Светлость герцог Норфолк.
-Старый коршун! – в сердцах воскликнула Мэри. Оказавшись в кабинете, в котором и ожидал встречи с ней хитрый лис Норфолк, она встретила его как самого долгожданного гостя.
-Ваша светлость! Какими судьбами? Здесь в Бьюдли такие высокие гости бывают не часто. Так что же Вас привело? – стрекотала Мария, являя себя радушной хозяйкой, несколько наивной и простоватой. - Должно быть, Ваша Светлость устали с дороги, не желаете ли вина? –продолжала разыгрывать свой спектакль Мэри.
Герцог Норфолк был немало удивлен поведению леди Мэри. В то время как он ожидал увидеть серьёзную леди, которая, должно быть, догадывалась, о причинах его визита, он видел широко улыбающуюся, мило щебечущую девушку, которая, казалось, даже не слышала о последних событиях в королевстве. Герцог на мгновенье даже немного растерялся, наблюдая такую картину. Однако вскоре он смог вновь сосредоточиться.
- Благодарю, Вас, но не стоит вина. Я совсем ненадолго, - сказал он, слегка улыбнувшись. После он принял более серьёзный вид, и, выдержав небольшую паузу, продолжил:
- Я прибыл к Вам сообщить важные вести. Полагаю, Вы уже слышали о том, что недавно было принято подписание, согласно которому брак Его Величества с Вашей матерью был признан незаконным, а Вы лишаетесь всех титулов, и отныне к Вам необходимо обращаться как к леди Мэри.
Томасу Норфолку было прекрасно известно, что Мэри Тюдор знала об этом. Вот только упорно не собиралась это принимать.
- И насколько мне известно, Вы так и не признали этот факт.
- Леди Мэри, Вам лучше признать себя незаконнорожденной. Поймите, от ваших гордости и упрямства пострадаете только Вы сама, - сказал он мягким голосом, подойдя ближе к девушке.
Поймите же вы это, леди Мэри!
Томас Норфолк прекрасно понимал, что Мария Тюдор не согласится признать это ни при каких условиях. Однако он точно так же понимал, что этим она лишь навлекает на себя беду. В конце концов, были и другие вести, которые он должен был сообщить ей в случае её очередного отказа признать себя незаконнорожденной.
Герцог был явно не расположен к игре в кошки-мышки и хороводничать с Марией не собирался. Важный гость не привыкший тратить время попросту сразу перешел к цели своего визита. Впрочем, она и не нуждалась в озвучивании, все знали, что привело Норфолка в резиденцию бывшей принцессы. Знала об этом и Мария в ее комнате в ларце, ключ от которого она с недавних пор постоянно носила на шее, лежала бумага «протест» составленный Шапуи и инструкции от императора, переданные через того же преданного Шапуи. Оба советовали быть предельно осторожной, чтобы сохранить титул принцессы. Вот почему ею с таким видимым радушием был принят лорд-казначей.
- Милорд, вы проделали столь долгий путь, дабы принести мне новости от Его Величества, моего отца – последние слова были старательно подчеркнуты Мэри, как бы то ни было, она дочь короля и этого факта ничто не изменит. Даже отречение. И старый вельможа должен это усвоить. Чинно сев в одно из стоящих кресел, и оправив оборки на платье, она продолжала. – И неужели Вы откажитесь от бокала хорошего вина, чтобы утолить жажду? Ведь наверняка у вас пересохло в горле, а вам ведь предстоит еще обратный путь! – заботливо проворковала Мария.
Что касается вашего дела, то я не скажу ни слова, пока вы не дадите слово отужинать со мной этим вечером. – при этих словах девушка непроизвольно прижила руки к сердцу, почувствовав приятный холодок от железного ключа висевшего на шее, служившего ей талисманом и внушающего уверенность. Она тяжело вздохнула и на мгновенье закрыла глаза. Со стороны это выглядело так словно Мэри умоляет своего гостя, дать положительный ответ.
Томас Норфолк тщетно пытался понять причину такого поведения Мэри Тюдор.
Едва ли она так горит желанием показаться хорошей хозяйкой, перед человеком, пришедшем сообщить ей такие вести. Хм, быть может, она тянет время? Нет, вряд ли, в этом нет смысла. Хотя, кто знает...
Однако осознав, что будет намного проще и быстрее сделать так, как его просит леди Мэри, нежели пытаться донести нечто до её сознания, когда она, кажется, не готова ничего воспринимать. Да и что такого в конце концов случится, если герцог отужинает с леди Мэри? Потеряет время? Не так много, чтобы сожалеть о нём, каким бы ценным оно не было. Да и главная цель его визита - не только передать ей известия, но и попытаться убедить её принять новое решение короля. А разве это возможно сделать, не идя на определенные уступки? Да и даже при этом, шансы были невероятно малы.
- Если Вы так настаиваете, то пусть будет так, леди Мэри. Я с радостью отужинаю с Вами сегодня, - уступил он, улыбнувшись дочери короля,- Я полагаю, за ужином мы сможем обсудить это дело?, - как утверждение произнес он.
И надеюсь, что узнаю причину таких Ваших действий, леди Мэри.
Cтоит ли говорить что подозрения Норфолка были небезосновательны? Мария, в самом деле, не горела желанием являть себя радушной хозяйкой и исключительное внимание коим, она окружила не слишком желанного гостя, было вынужденным, отвлекающим приемом. Высказать герцогу все с глаза на глаз было бы с ее стороны опрометчиво, а сейчас не время совершать глупости! То ли дело когда за вечерней трапезой она продемонстрирует старому лису цепкие коготки и острые зубки!
- Милорд, вы доставили мне огромное удовольствие, согласившись отужинать со мной. Я распоряжусь, чтобы Вас отвели в гостевые покои, где Ваша Светлость сможет отдохнуть с дороги! – голос принцессы журчал как молодой ручеек. – А я вынуждена Вас оставить, не хочу опоздать к обедне – мимолетный взгляд из полуопущенных ресниц на королевского вестника, сама кротость и послушание.
Не смотря на то, что брак Генриха Тюдора и Екатерины Арагонской был признан незаконным, не смотря на то, что была коронована новая супруга короля, Анна Болейн, и, не смотря на то, что не так давно, вопреки ожиданием монаршей пары, вместо сына родилась дочь, новая принцесса, в Бьюдли все еще оставались люди верные старшей дочери английского правителя, Мэри.
В их число входили барон Хасси со своей супругой, а также юная горничная опальной принцессы, которую тоже звали Марией. Когда герцога Норфолка проводили в гостевые комнаты, а принцесса удалилась в свои покои, к ней и вошла юная девушка, горничная Мария, и поклонилась своей госпоже.
-Ваше Высочество, какие будут распоряжения? – на королевскую дочь устремился взгляд золотисто-карих глаз, полный преданности и верности. Мария знала, что приезд родственника новой королевы для принцессы не увенчается ничем хорошим, и искренни хотела помочь своей госпоже.
Действовать надо было решительно и быстро. Оказавшись снова в своих покоях. Прислонившись спиной к закрытой двери, новоявленная незаконнорожденная королевская дочь едва успела перевести дух после беседы с Норфолком. Ей навстречу вышла молодая горничная, поверенная Марии Девушки были примерно одного возраста, и были искренне привязаны друг к другу. Так малютка-горничная была одной из немногих кому Мэри безоговорочно доверяла.
Ааа.. Мэри, хорошо, что ты пришла – она кивком головы поприветствовала вошедшую девушку и устало улыбнулась ей.
-Бумагу и чернил - распорядилась Мэри. – И, сегодня вечером, ты приглашена на ужин! – добавила она, прищелкнув языком от удовольствия, встретив недоумевающий взгляд подруги, принцесса пояснила: - Старый лис, остается на ужин в Бьюдли – хихикнула Мария, обнажив жемчужные зубки. – Тебе когда нибудь приходилось ужинать с Его Светлостью? Не дождавшись ответа Мария, продолжала, лицо ее сделалось серьезным, почти каменным: Сегодня вечером я приглашаю к себе на ужин всех добрых христиан, оставшихся верных своему долгу и Ее величеству… Моей матери! Они хотят, чтобы я признала брак своих родителей незаконным, что же пусть, но сначала я продемонстрирую чего стою.
Мария удивленно смотрела на свою госпожу, не в силах понять, что задумала опальная принцесса. Но чувствуя решимость в ее голосе, не стала ничего спрашивать. Королевская дочь была умна и отважна, а Шапуи не раз объяснял принцессе, как стоит себе вести с посланниками короля и госпожи Болейн. Поэтому Мэри была уверена, что дочь Екатерины Арагонской сможет достойно дать отпор герцогу Норфолку. И если для того нужно пригласить всех, включая слуг, обитателей Бьюдли на ужин в компании Его Светлости, то принцесса определенно знает, что делает.
Без лишних слов, Мария выполнила просьбу принцессы и принесла ей чернила и бумагу, а затем удалилась из ее комнат, отдать распоряжения на счет трапезы. На кухне засуетились слуги, в столовой стали накрывать и сервировать стол. Из погребов достали лучшее вино, какое только смогли найти в этом замке.
Барон Хасси со своей супругой, внимательно следили за слугами, чтобы все приготовления было окончены вовремя, а ужин оказался достойным столь важного гостя, как Томас Говард. Молоденькая служанка принцессы, уловив минутку, убежала в часовню, чтобы преклонить колени пред алтарем и попросить у Господа за Мэри Тюдор.
Сидя в одиночестве в одной из выделенной ему комнат, Томас Норфолк уже жалел, что согласился на ужин с Марией Тюдор. С одной стороны, конечно, он мог отдохнуть, обдумать то, как уговорить леди Мэри принять акт о супрематии и новый брак её отца. Но с другой стороны, Норфолк всё же терял время. К тому же он допускал мысли, что принцесса делала это не просто так. Возможно, она нечто задумала. Хотя, что она могла сделать? Быть может, подготовить нечто вроде протеста, правильно составленного и подготовленного заранее, дабы никто не смог опровергнуть или назвать незаконным возможный отказ признать себя незаконной дочерью. Это представлялось герцогу вполне реальным, однако безусловно не единственным, ради чего леди Мэри понадобилось время.
Сидя всё это время до вечера в раздумьях, герцог Норфолк не осушил и половины чаши принесенного ему вина. Он делал всего несколько глотков сразу же, как только слуги любезно принесли ему сей напиток, после чего, поставив его стол, больше не притрагивался к нему. Так он и провел время до ужина, сидя в кресле и с задумчивым видом наблюдая за тем, как потрескивают в камине охваченные пламенем дрова.
Когда же наконец настало время ужина, Норфолк проследовал вслед за слугой и вскоре оказался в большой, залитой светом горевших свечей комнате. В центре столовой стоял стол, богатый разного вида яствами. Но не изобилие и разнообразие еды, к которому герцог привык, смутило Норфолка. Число людей.
"Неужели принцесса решила пригласить всех обитателей Бьюдли?" - подумал герцог, на лице которого появилась несколько ироничная улыбка, в то же время выдающая его неприятное удивление.
"Едва ли леди Мэри пожелала бы, чтобы столько людей присутствовало при её согласии принять новый акт парламента. Значит, надеяться здесь не на что," - с сожалением подумал герцог.
И всё же он почтительно улыбнулся и слегка поклонившись принцессе сел за стол напротив леди Марии. Как и полагается, прежде чем приступить к обсуждению дела, он отведал вина, которое нашел весьма хорошим, несколько блюд, которые также показались ему довольно вкусными, что он даже потрудился озвучить.
- Я должен поблагодарить Вас за столь теплый приём, - обратился к принцессе Норфолк, - Всё было сделано на высшем уровне.
Для себя же он вдруг осознал, что ещё недавно был голоден, о чем, видимо, напрочь забыл и не заметил, погрузившись в раздумья.
- Однако я вынужден вернуться к делу, ради которого собственно я и прибыл сюда. Вы обещали, что за ужином мы сможем это обсудить и я надеюсь, что теперь Вы готовы меня выслушать и дать свой ответ, - сказал Томас Говард, с несколько недовольным видом оглядев присутствующих на ужине людей.
Время выигранное у Томаса Говарда, Мария использовала с пользой, неустанно давая распоряжения насчет вечерного представления, которое должно было состояться за ужином. Роковая минута неминуемо приближалась, несмотря на то, что подобный проступок не останется безнаказанным, королевская дочь не собиралась отступать. Тем временем в парадной зале, по настоянию Мэри служивший сегодня трапезной комнатой, стали собираться верные истиной королеве и ее дочери люди. Явившиеся по личному приглашению принцессы. Больше медлить было нельзя, и Мария отправилась сыграть свой спектакль перед единственным зрителем.. Позади Марии шагала ее тезка, пряча в рукаве какую-то бумагу. Соблюдая приличия Мэри обменялась любезностями с герцогом.
- Однако я вынужден вернуться к делу, ради которого собственно я и прибыл сюда. Вы обещали, что за ужином мы сможем это обсудить и я надеюсь, что теперь Вы готовы меня выслушать и дать свой ответ –недовольно произнес Норфолк.
- Милорд, и я намерена сдержать слово, данное Вашей Светлости. Слово принцессы Уэльской. Мэри пришлось выдержать паузу, по залу прокатился одобрительный гул и раздались крики: Да здравствует принцесса Мария! Господи храни королеву Екатерину! Долго не смолкающие и не дающие возможность Мэри продолжить речь. Довольная произведенным эффектом, она торжествующе посмотрела на своего визитера, а затем словно забыв о его присутствии повернулась к собравшимся распростя к ним руки.
-Милорд, вы видите этих добрых людей, оставшихся верными королю и королеве Екатерине? Посмотрите, посмотрите хорошенько, Ваша Светлость. Перед Богом и людьми заявляю –голос Марии набравшей силу гремел во всю мощь. - Признаю себя единственной наследной принцессой и заявляю, что отказываюсь подписывать документ и признавать себя незаконнорожденной. Пока будет хоть один человек верный моей матери и мне, я буду оставаться законной принцессой. Стоявшая позади Мэри горничная подала ей бумагу скрепленную сургучной печатью. Взяв ее Мэри демонстративно подняла вверх документ со словами: Это составленный протест, который будет передан королю, моему отцу. Две другие копии отправлены: Его Святейшеству Папе Римскому и Его Величеству, императору Карлу! Отныне моя судьба в руках Божьих!
Нельзя сказать, что Томас Норфолк не ожидал такой поддержки и таких слов принцессы Марии. Но это произвело на его впечатление. Такие отвага и решительность столь хрупкой юной девушки не могли не вызывать восхищения даже у врагов Мэри. Норфолк же умел ценить сильные качества в людях. Но тем не менее, ему необходимо было выполнить свою работу. И тут не могло идти и речи о том, чтобы проявлять какие-либо чувства. Что бы не думала об этом дочь Тюдора, работа Томаса Говарда - передать ей волю короля. И он это сделает, сколько бы людей для своей поддержки не собрала она.
- Мне очень жаль, леди Мэри, - вздохнув, начал Норфолк, что Вы не желаете подчиниться воле Вашего отца. Будь даже протест, - он посмотрел на бумагу, демонстративно поднятую Марией Тюдор, - составлен правильно и грамотно, это не остановит Его Величество, Вы должны понимать это. Я не собираюсь устраивать здесь с Вами диспут, я прибыл, лишь дабы передать Вам волю Его Величества. Но, раз Вы остаётесь непреклонны, я вынужден сообщить Вам иные неприятные для Вас новости.
Норфолк в очередной раз оглядел присутствующих. Он догадывался, какая реакция с их стороны последует за его словами. Впрочем, как бы ни возмущались слуги Бьюдли или сама дочь короля, они ничего не смогли бы изменить. Решение короля обсуждению не подлежало.
- Во-первых, отныне Вам запрещено любое общение с Вашей матерью, поскольку ни она, ни Вы не желаете примириться с положением вещей. И второе. Вы будете включены в свиту Елизаветы Тюдор, принцессы Уэльской. Вскоре Вы будете перевезены в Хэтфилд-хаус, резиденцию Её Высочества.
Страшное известие, эхом отскакивая от каменных стен, пролетели по залу. Гул смолк. Сотни глаз были устремлены на принцессу и ждали ее реакции и ее слов, одного ее взгляда было достаточно, чтобы толпа бросилась на расправу с герцогом.
Самой же Марией слова герцога Норфолка были встречены бесстрастно, так словно речь в приказе велась не о ней. Терпение и стойкость – именно этому ее учили, когда прочили в наследницы английской короны. Эта черта неизменно в будущем будет раздражать ее оппонентов, также как и ее умение сохранять лицо в любой, даже самой драматической ситуации. А в минуту опасности преисполнять отвагой и решительности.
Повернувшись к герцогу и одарив его ледяным надменным взглядом, она ответила:
-Я выслушала Вас, милорд, и от души благодарю за вести от моего отца, но я уже заявила, о своем протесте и поверьте, он составлен по всем правилам и по закону, а потому я подчинюсь королевскому приказу лишь, после того как Его Величество ознакомиться с документом лично…
Гул одобрения вновь прокатился по залу.
Норфолк был удивлен тем, как Мария Тюдор встретила это известия. Он ожидал чего угодно, но спокойствие и внешнее равнодушие всё же заставили удивиться, видавшего много чего в своей жизни, герцога. В тот миг он уже не сомневался, что эта юная девушка истинная дочь своей матери: такая же сильная духом, не готовая уступить, когда задета её честь, и способная сохранить спокойствие даже в самой плохой ситуации.
В то же время, он был и раздражен тем, что выполнить своё поручение так легко и просто ему не удастся. Он понимал, что это дело принимает совсем нежелательный для него поворот.
- Если Вы желаете, чтобы Его Величество ознакомился с составленным протестом, то я передам его ему, - спокойно ответил герцог Норфолк, после чего взял из рук Мэри Тюдор сей документ.
- Однако, полагаю, что Вы точно так же как и я, понимаете, что это бессмысленно. А посему Вам необходимо готовиться к переезду. Скорее всего, Вы прибудете в Хэтфилд-хаус к Рождеству. Свита Вам будет практически не нужна, ибо в резиденции принцессы достаточно слуг. А дворец Бьюдли будет передан в пользование Джорджу Болейну, брату королевы.
На мгновенье Томас Говард засомневался, не сказал ли он лишнего. Все вокруг были и без того сильно настроены против новых порядков, поэтому эта новость должна была повергнуть их в ещё больший гнев. Но вместе с тем, он испытывал нечто, подобное на удовольствие, сообщая всё это. Наверное, чувство сродни этому испытывал бы каждый человек в подобном случае, если не был предан тому человеку, которому ему приходилось всё это говорить. И герцог, разумеется, к таковым не относился.
Нельзя было уязвить больнее, чем упоминанием ненавистного имени: Болейн! Мэри молча и эту обиду снесла, снесла, но не забыла, отложив в копилку памяти и записав на счет Томаса Говарда, который она предъявит ему, когда придет ее время! Она заставит с собой считаться!
-Да, я желаю – с нажимом произнесла Мэри, -как бы то ни было, я все еще дочь короля, в то время как Ваше Сиятельство -всего лишь его верный слуга. – сделав акцент на последнем слове она следила за реакцией Норфолка, которому видимо нравилось, отводимая ему роль гонителя, ну а Мэри раз и навсегда дала знать, что гонимой быть не собирается: -я не ошибаюсь? - с ехидством спросила она, не без удовольствия отмечая, как ее слова находит отклик у собравшихся в зале людей.
Имя Болейн было ненавистно всем обитателям Бьюдли без исключения. Если в этом замке и говорили о темноглазой Анне, занявшей место королевы Екатерины, и ее семье, то непременно только со злобой в голосе и презрением в глазах. Но чаще здесь вообще не упоминали представителей этого семейства. Народ Бьюдли оставался верен старой королеве и ее единственной дочери и не признавал власти Болейнов.
И когда с уст герцога Норфолка сорвалось имя нового владетеля замка, который стал домом для принцессы Мэри, по залу прокатился гул протеста. Никто не желал прислуживать виконту Рочфорду, родному брату еретички Болейн.
Супруги Хасси испугано переглянулись. Барон и баронесса были теми людьми, которые помогали принцессе тайно встречаться с милордом Шапуи и получать послания от матери через испанского посла или маркизу Экзетер. Как же теперь Мария сможет поддерживать связь с матерью, если будет находиться под цепкими взглядами Болейновских слуг?
Горничная Мэри лихорадочно сжала под столом маленькие кулачки, так что побелели костяшки. Разрешат ли королевской дочери взять с собой свою верную служанку? О, наверняка, идея заставить прислуживать принцессу королевскому бастарду пришла в голову никому иному, как мистрис Болейн. А эта змея ни за что не позволить находиться рядом со старшей дочерью Генриха Тюдора хотя бы одному любящему ее человеку. Глаза юной горничной наполнились слезами.
Остальные жители Бьюдли были менее молчаливы. С каждой секундой их возгласы и протесты становились все громче. Их даже не пугало, что перед ними находиться всесильный Томас Говард, власть которого и без того всегда была высока, а с восхождением на трон Анны Болейн и вовсе стала беспредельной. Но люди, видевшие, с каким мужеством отстаивает свои права юная Мэри Тюдор, не могли позволить себе не поддержать ее.
Юный паж, который все это время с восторгом в глазах наблюдал за Марией, отчаянно захотел продемонстрировать своей госпоже, насколько он верен ей. Набрешись смелости, он поднялся со своего места и, сурово сдвинув брови, отчего юношеское лицо стало скорее забавным, чем устрашающим, зло посмотрел на нежданного гостя Бьюдли.
-Ваша Светлость, оставьте Ее Высочество! И убирайтесь отсюда. Можете передать Его Величеству, что его верные подданные не смогут ослушаться его и примут здесь любого, кого он прикажет. Но также передайте своему родственнику, что для его же безопасности будет лучше, если он здесь будет появляться как можно реже! Мы остаемся верными королю Генриху, но мы никогда не назовем Анну Болейн королевой Англии! И не будем подчиняться ей и ее брату.
После резкого выпада Марии, который попал в цель, на лице Норфолка изобразилось нечто, похожее на оскал. Холодное подобие улыбки.
Вступать в споры с ней так же опасно, как и вступать в споры с её матерью, - заметил герцог.
Он уже собирался совершить ответный выпад, когда вдруг раздался громкий голос некого молодого человека. Норфолк был просто ошарашен подобной наглостью.
Да как этот юнец смеет так обращаться ко мне, герцогу Норфолку?!
С большим трудом Томасу Говарду удалось подавить негодование. Он презрительно посмотрел на молодого пажа.
- Да будет Вам известно, юноша, - холодный голосом, в котором чувствовались нотки злости и злорадства, произнес Томас Говард, - что то, что Вы только что произнесли, считается государственной изменой. Не признавать королевой Анну Болейн значит идти против воли Его Величества! И уж тем более, если я передам виконту Рочфорду то, о чем Вы осмелились попросить, Вас можно будет немедленно обвинить в государственной измене.
Герцог Норфолк как никогда ощущал наличие власти. Как бы то ни было, что бы ни говорили или думали эти люди, он, Норфолк, был в какой-то мере хозяином положения. В этот момент ему отчего-то захотелось проявить наигранное великодушие.
- Но я прощу Вам сию дерзость и не доложу ничего Его Величеству. Вам же, если в мыслях своих Вы имеете нечто против новых законов, следует молчать, проявив благоразумие.
Больше герцог не удостоил пажа и взглядом. Томас Норфолк перевел взгляд на леди Мэри, о которой, обратив внимание на молодого человека, успел позабыть.
- Я исполню Вашу просьбу, леди Мэри. А сейчас я вынужден откланяться. Всё, что было необходимо, я Вам передал, - вспоминая, ничего ли он не забыл, сказал Норфолк.
С досадой он подумал о том, что ему всё-таки не удалось уладить всё так просто. Теперь ему необходимо было передать Его Величеству протест леди Марии, а затем, если так будет угодно королю, возможно, снова нанести визит непокорной дочери короля. Но, всё это должно было решиться позже. Сейчас же он с удивлением для себя обнаружил, что рад покинуть это место, полное людей, отважно противившихся королевской воле.
Вы здесь » The Tudors / Тюдоры » 1533-1536 » Бедствие - пробный камень доблести
