День начался крайне неудачно. Уолси сообщил королю о том, что Император отпустил из плена французского монарха. Карл сделал это своевольно, не испросив совета у своего союзника – Генриха Тюдор. И английский король был готов накинуться на своего лорд-канцлера с кулаками. Он рвал и метал, яростно расхаживал по своему кабинету и орал во весь голос о предательстве. А потом приказал, чтобы к нему привели испанского посла, но перед этим…
«Этот день не может стать еще хуже. Она не откажет» - внезапная мысль пронзила сознание Генриха, и прием испанского посла перенесли, а сам король отправился в имение Болейнов. Он гнал лошадь со всей мочи, двое слуг, которых он взял себе в сопровождение, не поспевали за монархом.
Дверь резко распахнулась, и Генрих буквально ворвался внутрь здания. Перед ним склонились слуги, а также Джордж и Томас Болейны, которые вышли встречать дорого гостя. Но король не обратил на них внимания.
-Анна, - громко произнес он и повторил ее имя: - Анна.
На втором этаже появилась ее хрупкая фигурка в домашнем платье темно-бордового цвета. Даже через такое расстояние, Генрих почувствовал как внутри все сжимается от взгляда этих черных глаз.
-Анна, - уже с улыбкой проговорил король и быстрым шагом направился к лестнице. В несколько секунд он поднялся к ней. Она, как положено, опустилась перед монархом в глубоком реверансе. Но Генрих не позволил ей долго так стоять. Он прикоснулся к ее плечам и принудил подняться, а затем прижался к ее губам требовательным страстным поцелуем. Он так изголодался по ее губам. Они нужны были ему, подобно воздуху.
-Мне нужно кое-что тебе сказать, - выдохнул Генрих, когда она отстранилась от него.

Отредактировано Генрих VIII (2013-05-07 18:49:25)

Глубоко дыша, Генрих пытался прийти в себя и продолжить. Но как же сложно было подобрать слова. Еще сложнее стало оттого, что он все еще чувствовал вкус ее губ, и все его существо рвалось обратно к ней, руки так и тянулись обвести хрупкий стан и прижать его к своей груди.
«Господи, пусть только она скажет да!»
-Анна, - он посмотрел в ее темные глаза, не удержавшись, пальцами провел по бархатной коже лица. – Если только ты согласишься. Если согласишься подарить мне свою любовь, стать моим другом, - говорил он немного сбивчиво, но слова звучали уверенно и искренни, взгляд его был наполнен восхищением и готовностью всю свою жизнь посвятить этому восхищению, преклоняться пред ее красотой, если только... -  Если станешь моей телом и душой. Обещаю, что я не стану смотреть на кого-либо еще. Ты будешь для меня единственной, - на мгновение Генрих остановился и глубоко вдохнул, в ее темных глазах, кажется, появилось негодование и удивление, но король не стал придавать этому значения, он немного отстранился от Анны и, наконец, осмелился произнести то, ради чего примчался сегодня в этот дом: Если ты согласишься стать моей maîtresse en titre, то я буду служить лишь тебе одной до конца своих дней.

Отредактировано Генрих VIII (2013-11-07 08:04:21)

Он мог бы сразу заметить по ее глазам, что она не в восторге от его предложения, что оно останется без положительного ответа. Но он будто был слеп.
-Мaîtresse en titre? Официальной фавориткой? – а ее голос? Он полностью выражал ее отношение ко всему происходящему, но король, ко всему прочему, оставался еще и глух…
-Да! И у тебя будет все, что захочешь. Все, что я смогу тебе дать – все твое! Лишь попроси.
И только когда эти слова были произнесены, он вдруг все заметил. И нахмуренное лицо и недовольный взгляд. Нет, не такой реакции ждал Генрих. Он мечтал, что она скажет да. Что ей еще нужно? Он готов упасть пред ней на колени и клясться в любви,  он готов бросить к ее ногам весь мир, а она презрительно поджимает свои алые губы.
-Что я Вам сделала? Почему Вы так поступаете со мной?
От нее веяло холодом. Словно эта уже была не та женщина, которая несколько мгновений назад жарко отвечала на его поцелуй, страстно обведя его плечи своими тонкими ручками. Он не мог спать ночами – ему снилась она. Он не мог спокойно проживать дни, ее образ преследовал его и тогда. И что он получает в ответ на свои признания?
-Что не так? Скажи, что я сделал или сказал, что обидел тебя? – не выдержав, он резко схватил ее за руку. – Скажи же!

-Анна, - это было больше похоже на стон, болезненный стон. Генрих отстранился от нее и подошел к стене, рука тяжело легла на каменную плиту. Он стал смотреть на камин, в котором огонь безжалостно пожирал паленья. До слуха отстранено долетали ее слова. Опять все то же самое. Непорочность достанется мужу… Он надеялся, что статус официальной фаворитки разрушит эту стену, что она, наконец, уступит ему. Но нет. Вместо этого следуют упоминания о Марии. Мэри… Белокурая красавица с нежным сердцем. Но что она значит для него, по сравнению со своей сестрой? Неужели Анна Болейн не понимает, как изводит своего короля этими отказами?
-Прости, - выдавил из себя Генрих, развернувшись к ней лицом. – Прости, если обидел тебя, я не хотел этого. Я лишь говорил с тобой искренни.
Его лицо было искажено от боли. В глазах затаились страдания. Опять будут следовать бессонные ночи, и это болезненное желание обладать ей, более похожее на наваждение. Но не может же он… Или может? Король опустил взгляд и отрицательно покачал головой, отгоняя от себя все мысли. Больше не хотелось ни о чем думать. И смотреть на нее тоже больше не было сил. Не сказав более и слова, он резко сорвался с места и покинул ее. Внизу вновь склонились в поклонах ее брат и отец, но и сейчас он проигнорировал их, покинув молча их дом и отправившись обратно во дворец.