Несмотря на то, что знаменательное событие прошло совсем недавно, внутри уже засел этот мерзкий страх, эта опаска. Генрих любил женщин, а такие мужчины никогда не смогут остановиться. Лишь смерть и сильнейший яд способны вытравить из них эту жажду девического тепла и ласки. Мэри сжимает юбку платья, что выдает ее переживания. Проститься с Анной Болейн, с Екатериной Арагонской, да со всеми женщинами мира будет проще, нежели стать свидетелем погибели милой Кэтрин. Невинной Кэтрин... Порою Мэри жалела, что взгляд короля упал на Кейт, но после приходили мысли об отце и о том, как удачно всё повернулось для их семьи во второй раз, и мысли об участи Кэтрин отходят.
Раздался шум открывающихся дверей, и Мария отвлеклась от раздумий, поглотивших ее на время отсутствия служанки. Девушка оповестила герцогиню о том, что Ее Величество рада встретиться с ней в саду, и Говард кивнула: она не любила расточать слова благодарности. Служанка села в реверансе и покинула комнату, оставляя свою госпожу вновь одну бороться с тенями, сгущающимися над ее головой. Что станется с герцогом Нарфолком? Что станется с ней? Что еще король возжелает забрать у нее после смерти Кэтрин? Быть может лишит ее титула, сошлет всё семейство Говард далеко на север, способен ли Генрих изгнать их, наигравшись с бедной Кейт? Мэри прикусывает нижнюю губу и отводит взгляд с окна на потолок. Но что толку молиться, если всё уже предрешено? Королеве необходимо быть внимательней, осторожней и мудрее, чтобы сохранить на голове корону, а голову оставить на плечах.
Идя по коридорам замка, Мэри всё еще думала над возможной участью ее родственницы. Что изберет ей Генрих? Как он решит избавиться от нее? Станет ли угрожать ближайшим советникам, чтобы те бросились искать причины, по которым и этот брак позволительно будет разрушить? Приведет ли их объединенные старания к разводу или к плахе? Всё же она будет молиться за судьбу Кэтрин, будет. Но чем молитвы помогли Ее Величеству Екатерине? Думает Мэри, спускаясь по каменным лестницам. Чем бог способен помочь против того, кто считает себя ему равным? Это дело времени, когда королю наскучит Кэтрин Говард, остается ждать. Кэтрин жива. Пока еще жива.
Кэтрин ожидала Мэри в душистом саду, расцветшим в своем великолепии. Это время года было, пожалуй, самым любимым у милой Кейт, так считала Мэри, хотя ни разу не спрашивала об этом у леди Говард - ныне королевы. Поприветствовав Ее Величество, Мария предложила пройтись по одной из самых тихих узких аллей сада. У герцогини еще не было возможности принести свои искренние поздравления новой жене короля, и, пользуясь возможностью и, наконец, их уединением, Мэри ровным голосом произнесла слова радости по поводу недавнего счастливого события.
- Его Величество, все видят, расцвел, и в этом Ваша заслуга, - продолжила Мэри, не смотря на Кэтрин, а глядя исключительно прямо перед собой, - я уверена, брак с Вами принесет Ему много счастья и надеюсь... - герцогиня слегка запнулась, будто не решаясь закончить предложение. Она не знала, как воспримет его Кэтрин. - Сыновей, - после этих слов Мэри повернулась к Ее Величеству и уголки ее губ дернулись, однако леди Говард не стала улыбаться более. Зная участи тех, кто не мог родить ему наследников, Мэри надеялась, что Кейт осознает всю угрозу ее положения...

Надежды, которыми Мэри поделилась с Кэтрин, не были оправданными, и вообще не вызвали никакой ответной реакции. Королева была так безмятежна, что, очевидно, и думать не хотела о непременном долге ее как жены Его Величества... Как бы она не поплатилась за эту черту ее легкого славного характера. Подумала Мария, и сама пришла к выводу, что детская непосредственность и веселый нрав способны стать губительными для той несчастной, что стала или станет женою Генриха Тюдора.
- В своем письме ты хотела что-то обсудить со мной? - послышался нежный голосок Кэтрин, которую Мэри втайне сравнивала с невинным ребенком, еще совсем хрупким и неподготовленным, чтобы вступать во взрослую жизнь, особенно переполненную королевскими интригами и жестокостью предателей. Леди Говард проводила взглядом жест Кэтрин, и проследила за удаляющимися девушками спокойным взором прежде, чем вернуться к беседе с королевой.
- Наверное, я разочарую Вас, потому как тема, с которой я хотела обратиться к Вам, касается исключительно Вашей новой жизни, - начала Мэри, расправляя плечи и отворачиваясь от отошедших по дороге фрейлин. - Вы знаете, как Вы дороги мне, моему отцу и брату, - несколько приукрасила действительность Мария (она не знала - ценят ли Генри и герцог Норфолк девицу за ее неунывающий нрав или за ее прелестное личико, что помогло Говардам вновь обрести власть и раскрепощенность в действиях), - несмотря на то, что прошло еще мало времени со дня Вашей свадьбы, я хотела бы первой предостеречь Вас, Кэтрин.
Всё это время Мария медленно шагала по аллее, смотря прямо и поддерживая холодный строгий тон, на который Кэтрин не должна была обижаться, ведь в этом была вся Мэри: в гордости, в вежливости и в ровности, как жестов и эмоций, так и тона. Ее волнение выдавали лишь пальцы. Мария сорвала лепесток алой розы и теперь мяла его в руке, иногда поднимая его к глазам и разглядывая, а потом снова опуская к юбке платья.
- Не думайте, что это измена - я люблю и чту короля - и выступаю лишь в роли скромного советчика, - Мэри сглотнула и сразу после этого поджала губы. Ей не нравились некоторые легкомысленные поступки королевы - они пугали Марию, прекрасно понимающую, что концовка может оказаться довольно плачевной.
Принимать ко двору всех друзей детства! Пробегали мысли в голове, а вместе с ними возрастало в груди возмущение. Открыто покровительствовать им! Пажам, фрейлинам, на глазах у двора и самого короля! Что за безрассудство? Неужели она не видит, к чему это может привести?
- Будьте осторожны в своих словах и указах, - попросила королеву Мария, - вспомните ошибки каждой Вашей предшественницы, вспомните, чем они кончили и, прошу, избегайте их участи всеми возможными средствами! - в конце концов голос Говард всё-таки дрогнул, но она тут же замолчала, даруя время Кэтрин для осмысления предостережений.

Отредактировано Мария Говард (2012-04-08 18:48:48)

Говарды неоднократно вели беседы на тему, которую Мария решилась затронуть сейчас вместе с Кэтрин. Нельзя сказать, что герцогиня Ричмонд была категорически против свадьбы Генриха на кузине; единственно был липок и неприятен страх, что королю точно так же надоест и новая молодая жена. А умирать Кейт так рано, она столь молода, невинна! Как ее называл Генрих?.. Роза без шипов. Это было идеальным сравнением для дорогой ей Кэтрин. Она была как только-только раскрывавшийся бутон ранним свежим утром, и сорвать его не помешает ничто - этот цветок столь беззащитен и нежен, что даже шипы не станут преградой для срыва несравненной красоты. Остается ждать того дня, когда Генрих пожелает сорвать этот цветок...
- Каких ошибок я должна бояться? - спрашивает ее королева, и Мэри отводит глаза в сторону. Наивна. Доверчива. Как объяснить тому, кто не верит в существование зла, что мир полон опасностей, людей, готовых предать, ударить в спину, которые рады сделать хоть что-то во вред? Как предостеречь дитя, защитить, образумить, если ребенок не видит риска?
Кэтрин жестом предложила присесть на скамью, скрытую за тенями тернистыми деревьев, и Мэри послушалась ее совета. Ее ноги не дрожали. В прочем, как и руки, как и голос. Она была сильна и крепка, контролировала себя и не распускала. Вот только дрожало сердце... И, пожалуй, если Кэтрин бросилась в объятья своей кузины, то почувствовала бы ее частое сердцебиение. Мария пыталась унять беспокойство, всеми силами пытается, видит Бог! Но тщетно. Расправив юбку своего платья, леди Говард попыталась собраться с мыслями.
- Я говорю о неосторожности в поступках, - проговорила Мэри, смотря как лучи солнца ласкают зеленые листья кустарников, как ярки от этого бутоны роз, буквально наливающиеся краской при свете дня. Мария перевела взгляд на Кэтрин. Даже в тени она была необычайно хороша собой - просто прелестный цветок. И как же страшна мысль, что этот цветок может загубить сам себя. - Вы приняли ко двору многих своих друзей из прошлой жизни. Но теперь Вы - королева, - с этими словами герцогиня удобнее расположилась на скамейке; развернувшись к собеседнице, она взяла ее за руку, - милая Кейт, Вам не следует допускать близко к себе и в тем более к королю тех, кто знал Вас до сего момента. Вам не стоит доверять "прошлым" друзьям, приближать их к власти. Эти люди слишком многое знают о Вас, не позволяйте возникнуть и малейшему шансу быть опороченной и оклеветанной.
Мэри ослабила хватку и выпустила ладонь Кэтрин, вновь развернувшись лицом к саду, словно забыв о мимолетном порыве тепла и привязанности, выраженном как в обращении, так и в пылкости слов. Леди Говард очень быстро взяла себя в руки, и лицо ее как прежде не выражало ровным счетом никаких эмоций. Ни прежнего волнения, ни возбужденности. Оно было бесстрастно, как и ее голос:
- До меня дошли слухи, что сэр Френсис Дерем с нетерпением ждет, когда ему дозволят прийти ко двору. - холод ее тона был связан с неодобрением, которое она питала к давнему кавалеру Кэтрин, к вероятному жениху, который, к счастью, больше не может питать надежд по поводу руки и сердца юной Кейт. Но ведь Кэтрин хотела когда-то связать жизнь с этим человеком... - Вас осчастливит его приход? - задалась вопросом Мэри, искоса смотря на королеву, дабы внимательно проследить за ее реакцией на эту новость.

Отредактировано Мария Говард (2012-05-08 23:42:26)

Мэри не знала: возымели ли ее слова действие над Кэтрин, станет ли королева впредь более осторожной? Или, будучи ослепленной счастьем и радостью, которую приносят ей ее друзья, милая Кейт растает в итоге во мгле? Забудется в пестрых нарядах, в услужливых фразах, во лжи, запутается, и судьба не пощадит ее... Король! Не пощадит ее. Кэтрин слишком очарована блеском новой жизни, слишком верит в лучшее в людях, чтобы так просто и легко проникнуться предостережениями кузины. Молодая королева была слишком неопытной в дворцовых интригах, ее необходимо было опекать и оберегать всеми силами, точно так же, как и любой слабый цветок. Мария вспомнила своего брата и не смогла прийти к окончательному выводу: готов ли Генри встать на защиту кузины или нет.
Но думать об этом просто не хотелось! Мария сама готова была стать верным другом и советчиком для Кэтрин. Она была куда более опытной и знающей дамой, вдовой сэра Фицроя, будущего наследника Генриха VIII! Мэри до последнего своего вздоха будет уверенной в законности Генри как сына и как престолонаследника. Будучи также и свидетельницей жизни всех четырех прежних жен Его Величества, Мария понадеялась стать твердой опорой для Кэтрин, и в конце не лицезреть и ее кончину тоже.
- Я не приму его, Мэри. - заявила королева. Мария сдержанно приняла ее слова. - Я не сделаю этого. Я буду несчастна после этого.
Однако последующие взволнованные речи кузины привели и Марию в некоторое беспокойство. Она повернулась обратно к Кэтрин и снова накрыла своими теплыми ладонями ее руки. Королева вся побледнела, нетрудно было догадаться, что в ее голове сейчас проносятся все воспоминания, связанные с прежней, не слишком благочестивой, жизнью. Мэри ни в коем случае не осуждала ее, считая свою родственницу слишком молодой и покладистой, красивой и опьяненной жизнью, чтобы не пожелать насладиться ею в полной мере, пусть и грешной.
Леди Говард смотрела на лицо Ее Величества, но ответного взгляда так и не сыскала. Даже не прошлые друзья беспокоили Марию... Больше всех врагов Кэтрин (а Мэри считала их именно врагами, способными свести королеву к гильотине) она страшилась сэра Френсиса. Герцогиня не знала, что сердце Кейт давно остыло к напыщенному "жениху", да и предположить не могла, до какой низости дойдет бывший возлюбленный Кэтрин, чтобы явиться ко двору! Что сказала бы Мария сейчас, если бы знала наперед, как поступит Дерем, шантажист и разбойник? Что она могла бы советовать?.. Герцогиня по-прежнему придерживалась своих необоснованных опасений за сердце кузины, которое вновь могут тронуть позабытые чувства к Френсису, и поэтому произнесла только:
- Я буду молиться за Вас, Кэтрин.
Каждый день. Она будет просить вам более легкой ноши, милая Кейт. Но больше у Бога она будет просить избавить вас от наивности и веры в людей, потому что последние предают, ищут самые слабые места и только тогда наносят удар. Какая же смертельная точка - прошлая жизнь королевы. И если кто-нибудь узнает о ее местонахождении, Кранмер или Сеймуры, то можно надевать траурные одежды...
- Вдруг моя жизнь уже вышла за рамки разумного? - Мэри улыбнулась и провела ладонью по кисти Кэтрин. Королева не должна была думать о прошлом, о совершенных ошибках и терзаться из-за них. Ныне всё, что важно, - быть безгрешным сейчас.
- Ваша жизнь уже никогда не станет прежней, и о том, какой она когда-то была, лучше забыть. - Мария провела рукой по светлым волосам кузины, проявляя самую великую нежность, на какую только была способна. - Помните, что я всегда буду Вашим верным другом. Не забывайте об этом, Ваше Величество, ни в счастливый миг, ни в самую трудную минуту.
Мэри простилась с королевой, поднялась со скамьи и зашагала к замку. Герцогиня надеялась, что обращения навели Кэтрин на мысли, что она больше не Китти - она Кэтрин Тюдор. Пятая супруга короля, и, дай Боже, последняя...