Маргарита, вопросительно приподняв бровь, удивленно посмотрела на свою фрейлину, только что появившуюся в покоях. Юная англичанка выглядела очень взволнованной, ее взгляд нервно остановился на остальных дамах из свиты французской принцессы, а потом полный мольбы вновь обратился к сестре короля. 
-Да…конечно, Анна, - неуверенно ответила герцогиня Алансонская, закрывая книгу, которую до этого читала, сидя в кресле у камина. Подозвав к себе другую фрейлину, Маргарита отдала ей книгу, а затем попросила всех выйти из комнаты. Когда за последней девушкой закрылась дверь, принцесса снова обратилась к мадемуазель Болейн, жестом призывая ее сесть в кресло напротив. 
-Проходите, Анна. И рассказывайте, что же такого у Вас произошло?
Сама принцесса, наблюдая за темноволосой фрейлиной, подумала о том, что, скорее всего, разговор Анна поведет о своей старшей сестре, Мари. С недавних пор, французский двор стал полниться слухами не только о связи старшей из сестер Болейн с королем Франциском, но также и о других романах легкомысленной англичанки. А как следствие, говорили, что Томас Болейн решил вернуть дочь в Англию.
Ожидая, пока Анна заговорит, Маргарита стала волноваться, что английский посол решил вернуть домой не только Мари, но также и свою младшую дочь. А терять одну из своих любимых фрейлин герцогини вовсе не хотелось.

Длинные тонкие пальцы с силой сжали резной подлокотник кресла. Как только Маргарита услышала о том, что ее любимая фрейлина «стала близка» с женатым мужчиной, внутри все напряглось так, что захотелось немедленно встать, уйти и забыть о том, что только что ей рассказала Анна. Первые секунды разум отказывался верить в слова мадемуазель Болейн. Легче было принять, что тебя обманули собственные уши, чем такое поведение той, что всем казалась недоступной, недосягаемой до мужчин.
Нет, если бы на месте Анны Болейн была любая другая фрейлина из ее свиты, или из свиты королевы Клод, принцесса даже бы не удивилась таким известиям, а только лишь снисходительно пожала плечами. Но Анна…
Презрительно поджав губы, сестра Франциска I отвернулась от фрейлины, которая стала нервно маячить перед ее лицом, и начала рассматривать, как в камине полыхает огонь.
-Я знаю месье де Ламарка с самого детства. Мой брат, Его Величество, и сеньор де Флеранж вместе воспитывались здесь, в Амбуазе. В то время этот дворец не был королевской резиденцией, а просто принадлежал нашей матушке.
От неготовности окончательно принять слова Анны, Маргарита, сама не замечая того, зачем-то рассказала, где прошло детство короля и одного из его лучших друзей. Опомнившись, она все-таки отвернулась от камина и, наконец, посмотрела на англичанку, которая, остановившись прямо перед ее креслом, закрыла лицо руками.
-Но Вы правы, Роберта сложно забыть, даже если не знал его с самого детства. Столь же сложно, наверное, было и устоять перед его мужским обаянием? – голос французской принцессы отнюдь не был наполнен пониманием или сочувствием. Наоборот, он был холоден. Как бы сильно не любила свою фрейлину Маргарита, еще сильнее в ней было чувство презрения к тем, кто оказывался лицемером, лжецом или опускался до уровня «маленьких разбойниц» Франсуа.
Но в ту же секунду, как принцесса произнесла эти слова, в душе заскребли кошки. Она не умела быть злой, не умела быть равнодушной к чужим страданиям. Даже если эти страдания, по ее мнению, были вполне заслужены. Поэтому, немного помедлив, она все же продолжила, и в этот раз ее голос был более мягким.
-Анна, сядьте и выслушайте меня, - глубоко вздохнув и отпустив подлокотники, герцогиня посмотрела в темные глаза своей фрейлины. – Гильметта де Брейн очень добрая и хорошая женщина. Месье де Ламарк никогда не знал бед с ней. Но, к сожалению, при всем моем уважении к нему, он не умеет ценить то, что имеет и постоянно что-то ищет на стороне. Буду с Вами откровенна: мне было очень неприятно узнать, что Вы... что Вы стали столь близки с этим мужчиной. Но я не буду Вас осуждать за что-то, это Ваше личное дело и пусть это остается лишь на Вашей совести. Я всегда очень хорошо относилась к Вам, и Вы это, безусловно, знаете. Я готова и в этот раз Вам помочь. Я поговорю с женой сеньора де Флеранжа. Но этого будет мало. Вам тоже придется кое-что сделать. А также кое-что пообещать мне.

-Это хорошо, что Вы готовы нести ответственность за свой выбор и за свои поступки, ибо рано или поздно, но Вам придется это сделать, - серьезно посмотрев на Анну, ответила ей Маргарита. Теперь уже принцесса не смогла сидеть и, поднявшись с кресла, подошла к окну. – Зло имеет дурную привычку возвращаться, мадемуазель. Дай Бог, чтобы человек, который свяжет себя с Вами священными узами брака, относился к Вам лучше, чем Роберт относится к своей жене. Но, если судьба сыграет с Вами злую шутку, и уже Вы окажетесь на месте обманутой и преданной супруги, то Вы поймете, почему я не считаю мадам де Ламарк злой женщиной. Вы стали первой любовницей ее супруга, которой графиня что-то высказала. Раньше она молчала и принимала месье де Ламарка, даже если знала, что до этого он бы с другой женщиной. Для этого нужна масса терпения и огромная сила. Обладаете ли Вы, Анна, такой силой? Смогли бы Вы раз за разом прощать человека, которого любите всем сердцем, но которому сами Вы безразличны?- Маргарита отвернулась от окна и вновь обратила свой взор на Анну. - Я искренни желаю, что бы Вам никогда не пришлось узнать ответа на этот вопрос. Но задумайтесь, о судьбе графине де Брейн. Хоть в первую очередь в ее страданиях виноват и Роберт, Вы тоже сделали достаточно, чтобы ей было сейчас больно.

Герцогиня глубоко вздохнула и прошлась по своим покоям. Сейчас ей хотелось лишь одного, чтобы этот недлинный монолог задел струны души этой молодой девушки, и заставил ее принять новое решение, на этот раз, по-мнению принцессы, уже правильное. Жаль, что нам не дано знать будущего. Если бы Маргарите было известно, что через несколько лет ей придется окончательно разочароваться в той, кого она сейчас считает своей любимицей, она бы ни за что не стала помогать ей и печься о ее судьбе.
-Что касается сегодняшнего дня. Я в скором времени приглашу мадам де Ламарк к себе. Уверена, после того, как Гильметта успокоится, она оставит желание мстит Вам или своему супругу. Но Вам, Анна, как я говорила, тоже придется кое-что сделать. Попытайтесь реже попадаться на глаза графине, а также реже бывать с ее мужем. Еще лучше будет, как для Вас, так и для Вашего любовника, если Роберт, наконец, станет более добрым и внимательным мужем. Но вести беседы с ним на эту тему я не собираюсь. Это я оставлю для Вас, - остановившись около столика, Маргарита провела пальцами по деревянной шкатулке, а потом уже подняла глаза на свою фрейлину. – Если, конечно, Вы сможете отказаться от него. Пусть не из-за милосердия и сострадания к женщине, которая не сделала ничего плохого ни Вам, ни Роберту и не заслужила того, что получила. Но ради Вашего же благополучия. Или Ваши чувства к этому мужчине настолько сильны, что Вы готовы пожертвовать всем ради него?

-А что Вы знаете о любви, мадемуазель Болейн, чтобы так уверенно рассуждать о ней? Разве Вы можете знать, что такое настоящая любовь, если даже не любите того мужчину, с которым проводите ночи? – воскликнула принцесса, почувствовав, как внутри все перевернулось от негодования и разочарования. – Ваши рассуждения эгоистичны и никак не связаны с настоящими и искренними чувствами. Если любишь человека, то прощаешь ему очень многое и готов отдать все ради него. И неважно к кому ты испытываешь эту любовь: к мужчине, к брату или своему ребенку. Но это так, мадемуазель. А если ты не готов прощать – то никогда не любил этого человека по-настоящему, а если и любил кого-нибудь в своей жизни, то только себя. 
Сестра Франциска I, как никто другой, хорошо знала, что такое самопожертвование ради любимого человека. И знала, как порой тяжело жить, понимая, что все твои сердечные муки связаны лишь с тем, что когда-то твоему брату понадобился лишний клочок земли. Но любовь к Франсуа была настолько сильной, что она давно простила и забыла и готова была еще тысячи раз пожертвовать собой, лишь бы он был счастлив.
А то, что сказала Анна Болейн, для французской принцессы прозвучало подобно ереси, за которую испанские инквизиторы безжалостно сжигали людей. Самое ужасное во всем этом было еще и то, что эти ужасные по своей сути слова, произнесла девушка, которой она покровительствовала уже долгое время.   
Напряженный взгляд Маргариты остановился на фрейлине. Она уже была готова отречься от своего предложения помочь и попросить младшую из сестер Болейн удалиться из ее покоев. Но что-то ей мешало. Внутри словно боролись два человека. Один говорил, что Анна Болейн недостойна того, чтобы ей помогали. А второй – просил смягчиться и списать поведение Анны на ее неопытность и юность. В конце концов, второй одержал вверх над первым.
-Возможно, - отворачиваясь от Анны, продолжила Маргарита. – Гильметта раньше никогда не устраивала сцен ревности потому, что интрижки ее супруга были незначительны и никак не отражались на их семейной жизни? А с Вами вышло все по-другому. Возможно, в этот раз месье де Ламарк стал уделять своей любовнице столь много времени, что это стало сказываться на его отношениях с собственной супругой. А это вполне весомый повод, чтобы волноваться. Но раз Вы не собираетесь разрушать семью сеньора де Флеранжа, то я смогу убедить мадам де Ламарк, что Вы всего лишь очередное ничего не значащее для Роберта увлечение.   
Последнее слова были произнесены намеренно, чтобы Анна поняла, кем сделала саму себя и достойно ли это положение. Маргарите показалось, что если Анна Болейн и поймет, что быть любовницей женатого мужчины - это не только отвратительно, как поступок, но и унизительно для женщины, которая согласна быть для мужчины лишь временной игрушкой, то только в том случае, если ей будут это не доказывать в споре, а продемонстрируют подобное отношение.
Отойдя от стола, принцесса вновь подошла к креслу около камина и села.
-Думаю, нам не стоит более говорить об этом, Анна. Вы были со мной откровенны, поэтому и я Вам буду отвечать тем же. Меня очень расстраивает такое Ваше отношение к Роберту, к его супруге и к такому святому чувству, как любовь. Поэтому прошу более не говорить со мной об этом, - принцесса подняла глаза на свою любимицу и сдержанно улыбнулась. – Я по-прежнему хочу видеть Вас в своих покоях. Говорить о поэзии, обсуждать творчество наших придворных поэтов и рассуждать на философские темы. Именно поэтому в этот раз я помогу Вам все уладить, но раз Вы собираетесь продолжить свои встречи с сеньором де Флеранжем, то в следующий раз, если из-за этого у Вас появятся какие-то проблемы, не приходите искать помощи у меня.

Мирно попивая вино, сеньор де Флеранж с любезной улыбкой слушал Антуана Дюпра, воспитателя Франциска I, когда тот еще был ребенком, а ныне канцлера Его Величества. С годами этот седой старик становился все более сентиментальным. Иногда на него находили воспоминания о тех днях, когда Сир был неугомонным мальчишкой, и когда ему приходилось наказывать любимого сына Луизы Савойской и его друзей. «Славное тогда было время» - говорил старик и смеялся, обнажая ряд пожелтевших кривых зубов. А тому, кто оказывался невольным слушателем, ничего не оставалось, как понимающе кивать и улыбаться.
Сегодня этим человеком оказался Роберт. Уже несколько минут он не смел прервать рассказ Антуана Дюпра, хотя ему вовсе было не до праздных бесед. Весь день сеньор де Флеранж пытался найти свою супругу и все-таки уладить этот утренний семейный скандал. Но Гильметта куда-то запропастилась, а тут еще и канцлер со своими воспоминаниями.
Бесконечный разговор прервал молодой паж, который передал Роберту послание от Анны Болейн. Де Ламарк, посмотрев в сторону мадемуазель Болейн, успел увидеть лишь прядь ее черных волос и клочок платья, скрывшийся за поворотом. Отпустив пажа, Роберт, наконец, нашел повод улизнуть от Антуана. Сославшись на безотлагательное важное поручения короля (благо паж передал Роберту послание от Анны так, что канцлер его не услышал) сеньор де Флеранж поклонился своему собеседнику и оставил его в одиночестве.
В назначенное время, Роберт шел по тому самому темному коридору, в котором месяц назад, обманув бедного поэта Маро, назначил своей нынешней любовнице свидание. И как и в тот раз, он пришел первый и, облокотившись на холодную стену, стал ожидать, пока Анна Болейн придет сюда.

Роберт крепко сжал пальцы в кулаки. Ему сейчас не хватало только этого. Сначала скандал, устроенный супругой, затем глупая и утомительная болтовня этого старика Антуана, а вот теперь еще и возмущения от любовницы. Но вот перед кем, а уж перед Анной сеньор де Флеранж оправдываться не собирался. Она в этой ситуации виновата не меньше его.
-А ты думала, что обычно жены благодарят любовниц своих мужей? – холодно отозвался Роберт на язвительные фразы мадемуазель Болейн. Если единственной для нее целью встречи с ним было съязвить относительно Гильметты и продемонстрировать любовнику свое недовольство, то определенно для этого она выбрала не самое подходящее время.     
-Тогда спешу тебя разочаровать. Обычно жены не в восторге от тех женщин, с которыми спят их мужья. Уверен, будь на месте Гильметты ты, то шипением и угрозами, которые она, может, и не воплотит в жизнь, не обошлось бы. Не так ли? – ядовитая улыбка тронула его губы, но взгляд оставался все таким же равнодушным и отстранённым. –И не называй ее больше неадекватной. Она все-таки мать моего сына.
Сеньор де Флеранж, наконец, отстранился от стены и сделал пару шагов от Анны, став к ней спиной. Его голова разрывалась от мыслей. То, что он сказал, что Гильметта может не будет верна своим угрозам, еще не значит, что он сам в это верил. А скандал с Томасом Болейном мог бы серьезно пошатнуть положение графа де Брейна при дворе. 
-Кто-нибудь кроме нас еще знает о произошедшим? – Роберт развернулся лицом к своей любовнице. – Ты говорила кому-нибудь? Сестре, например?

-А тебе не стоит спасть с женатыми мужчинами, и тогда никакие сплетни не будут угрожать твоей репутации, - зло выпалил Роберт прямо в лицо своей любовнице. Гнев и ярость с каждой секундой все больше нарастали внутри него. В этот раз язвительные фразы Анны выводили его больше обычного. И дело даже было не в том, что она их говорила. Мадемуазель Болейн в принципе не умела сдерживать себя, и он уже к этому успел привыкнуть. Но сегодня это было явно лишним. Когда внутри и так все кипело, то быть учтивым и галантным вельможей, джентльменом, как говорили в Англии, было через чур тяжело.
-Черт, - отвернувшись от Анны, сеньор же Флеранж ударил кулаком по стене, а затем прижался к ней лбом. Никогда он еще не чувствовал в себе столько эмоций и агрессии, как в эту минуту. Тяжело вздохнув, он отстранился от стены и вплотную подошел к девушке. На миг его взгляд задержался на полукружиях ее груди, которая вздымалась в тугом корсаже платья, а затем поднялся выше и остановился на той самой злосчастной подвеске, которая и стала причиной всех сегодняшних неурядиц.
-Прости, я не хотел… - Роберт запнулся и посмотрел Анне в глаза. Только сейчас до него дошло то, что, возможно, это их последняя встреча наедине. С одной стороны, возможно, так было бы и правильнее и удобнее для обоих. Но с другой…С другой стороны, Роберт не привык, чтобы его связи заканчивались таким образом. По указке принцессы или желанию самой дамы. Обычно он начинал роман на стороне, но и он уже его заканчивал.
-Ты правильно сделала, что обратилась к Ее Высочеству. Гильметта послушает сестру Франциска. Принцесса очень умная женщина, она сможет повлиять на мою жену. Но… Ты собираешься выполнить условие, которая она тебе поставила?

-Тогда тебе стоит определиться, чего ты хочешь больше. Нанести удар по моему тщеславию и эгоизму или, чтобы я продолжал тебе дарить наслаждение, - если у Анны Болей, по-видимому, было игривое настроение, то у Роберта отнюдь нет, и голос его прозвучал вполне серьезно, не смотря на нелепость этой фразы. Сеньоре де Флеранж не собирался позволять этой юной фрейлине вертеть собой, как игрушкой. Он не маленький мальчишка, чтобы сначала его наказать, а потом приласкать, предложив сладкий пряник.
-Впрочем, у тебя будет время, чтобы все хорошо обдумать. Если Ее Высочеству удастся уговорить мою супругу не исполнять своих угроз, то мне все равно придется поговорить с Гильметтой. И, наверное, пока все не уляжется нам лучше воздержаться от встреч наедине.
Роберт отошел от Анны. Мадемуазель Болейн была прекрасной любовницей, с которой не могли бы сравниться и многие более опытные в подобных делах придворные женщины. Но при этом она была ужасна нетерпима и через чур эмоциональна не только в постели. С самой их первой встречи между ними всегда происходили подобные мелкие ссоры, когда они оба язвили друг другу и говорили не особо приятные вещи. Но обычно эти ссоры заканчивались бурным примирением на мягкой перине. Сейчас же накал страстей улегся сам по себе. Во всяком случае, Роберт не чувствовала того напряжение, которые переполняло его в самом начале этой беседы. Сейчас он трезво рассуждал чего он хочет больше: спокойствия и размеренности, чего никак не получишь, оставаясь в отношениях с дочерью английского посла, или же продолжения страстных любовных утех. И пока у него никак не получалось все точно взвесить и окончательно определиться.
-Я запутался, - откровенно сказал Роберт, не приближаясь к Анне. – Нам нужно либо навсегда расстаться, либо впредь быть осторожнее. Но я не уверен, что мы сможем. И не уверен, что стоит пытаться.

-В Англию? Ты хочешь променять блеск и роскошь французского двора на мрачную страну, где постоянно идут дожди? А что тебя там ждет? Замужество? Да, отец может найти тебе состоятельного супруга, и вся твоя жизнь превратиться в бесконечные заботы о стареющем муже и выводке детей от него. И ты хочешь этого? Только представь: блистательная Анна Болейн, которой покровительствовала сама Маргарита де Валуа, которой восхищались десятки мужчин при дворе короля Франциска, станет замужней английской дамой, которая будет жить где-нибудь в провинции и волноваться о том, что непогода погубила урожай.
С усмешкой на губах, Роберт закончил свой монолог и подошел к Анне Болейн, которая стояла к нему спиной. Его руки легли к ней на талию, и он прижал хрупкую фигурку девушки к своей груди. Склонив голову к ее ушку, он почувствовал тонкий сладкий аромат, который исходил от ее темных густых волос, и прикрыл глаза
-Тебе вовсе не обязательно возвращаться в Англию. И не обязательно делать все, чтобы мы с тобой оказались как можно дальше друг от друга, - Роберт развернул девушку и указательным пальцем приподнял ее прелестное личико за подбородок. – Помнится, в первую нашу ночь я обещал тебе, что стану твоим верным рыцарем? Так вот. Я не привык бросаться словами на ветер. Пусть все сложилось не так, как бы мы того хотели, но я хочу, чтобы ты кое-что знала. Даже после того, как мы уже более не сможем встречаться наедине, ты сможешь всегда рассчитывать на мою поддержку и помощь, что бы у тебя ни произошло.
Это было что-то новое и не совсем обычное для Роберта де Ламарка. Если он и говорил нечто подобное женщинам, то только своей супруге, когда давал клятву перед алтарем. Но слова Анны о том, что их встречи ничего не значили для него, задели Роберта. Он не мог сказать, что был страстно влюблен в эту юную англичанку и хотел бы с ней провести остаток дней. Нет, у него была уже жена. Добрая и любящая. Родившая ему сына, заботившаяся о нем, когда он израненный вернулся с войны. И ни на одну из своих любовниц он бы не променял Гильметту. Но Анна Болейн разительно отличалась от его других женщин. Было в ней что-то, что притягивало и не давало уйти.

Разговор стал терять всякий смысл. Они вновь вернулись к самому началу: оба не хотели заканчивать отношения, но и оба понимали, что иначе у них не получится. Они оказались в тупике, и сеньор де Флеранж не знал, как правильно будет поступить в этой ситуации. Он кивнул Анне, когда она согласилась на его поддержку и помощь в любой ситуации. Для него это было важно. То ли он действительно что-то чувствовал к этой англичанке, то ли это было своеобразным эликсиром для его совести.
-Я не говорил, что хочу играться с тобой, пока мне не надоест, - на его губах появилась ухмылка, впрочем, она была лишена злости или иронии. – И уж тем более я не хочу, чтобы твоя репутация навсегда была запятнана рождением бастарда от французского дворянина. Я лишь сказал, что тебе не нужно возвращаться в Англию. Ты же еще совсем юна, Анна Болейн. Поверь, твой честолюбивый батюшка не допустит, чтобы его красавица дочь осталась старой девой. Ты еще обязательно выйдешь замуж и родишь ребенка. Но пока ты еще можешь наслаждаться свободной жизнью при роскошном дворе Франциска, не торопись убежать отсюда,  - он подошел к Анне и взял ее за руку. Почему-то сегодня она все время норовила отойти от него, отвернуться, словно боялась приблизиться к тому, кто так часто проводил ночи с ней в одной постели.