Торопливо идя по коридору, Кэтрин вежливо кивала приветствующим её придворным. Что же случилось? С удивлением, женщина вдруг  поняла, что волнуется. Неужели спустя год брака она начала испытывать к Генриху не только почтительное уважение, но и нечто большее?
Слуга в королевской ливрее без промедлений распахнул перед Катериной дверь в покои Его Величества. В приемной короля чувствовался сильный лекарственный запах, слуги сновали туда сюда с кувшинами и тазами, а над всем этим властвовал грузный человек с крючковатым носом, личный врач короля Генриха, доктор Джон Чамбэрс.
- Что произошло, мистер Чамбэрс? – Кэтрин поспешно направилась  к нему.
- Ваше Величество, у короля вновь открылась старая рана, - доктор старался говорить  шепотом. – Он очень страдает.
Екатерина судорожно вздохнула и уже сделала шаг к двери во внутренние покои, когда врач удержал её за рукав:
- Ваше Величество, я не думаю, что…
- Оставьте, - женщина решительно отстранила доктора Чамбэрса и поспешила в спальню Генриха.
В комнате было жарко натоплено. И это гнилостный запах… Кэтрин прикусила губу. Бедный! Но страха она не испытывала: вот уж чему её научили два предыдущих брака, так это уходу за больными мужчинами.
Осторожно ступая, женщина подошла к кровати. Король лежал на постели с закрытыми глазами, дыхание его было затруднено. Около него находилось двое слуг: один промокал королю пот, другой поспешно отступил, повинуясь жесту Екатерины.
Женщина аккуратно поправила рукава и присела на кровать рядом с королем.
- Ваше Величество, как Вы себя чувствуете?

Кэтрин покачала головой. Вы страдаете, Ваше Величество, Вас раздражает ваша физическая слабость, а свой гнев Вы направляете на окружающих.
- Генрих, уверяю Вас, мне доводилось видеть вещи много хуже, - спокойно произнесла женщина.
Она жестом подозвала пажа, забрала из его рук кусок полотна, смочила ткань в тазу с водой, отжала её и осторожно провела ею по лбу короля.
В спальню короля заглянул доктор.
- Мистер Чамбэрс, если не ошибаюсь, Вы собирались ставить Его Величеству припарки? Я помогу Вам.
Вновь обернувшись к королю, Кэтрин улыбнулась и сказала:
- Генрих, Вы знаете, как говорил Гиппократ? «Лечение болезни требует не только искусства врача и лекарства, но так же много забот и ласки по отношению к больному». Я думаю, Вы не будете отрицать, что Гиппократ был прав?

Екатерина осторожно накрыла пальцы короля своими. Ей очень хотелось через прикосновение передать ему свою нежность и веру в лучшее.
- Потерпите, Генрих, сейчас все пройдет, - женщина старалась говорить спокойно. – Все будет хорошо.
Она начала  мягкими круговыми движениями гладить ладони мужа. Все будет хорошо, все будет хорошо…
- Первые уроки латыни я получила от отца…
Ей невольно вспомнилась библиотека в замке Кендал, солнечные лучи, проходящие сквозь витражные окна, кресла с узорами на спинках, изящная каминная решетка. У Екатерины сохранилось мало воспоминаний об отце, но те часы, которые он проводил в библиотеке с ней и маленьким Уильямом, были одними из самых лучших воспоминаний ее детства. Даже сейчас, закрыв глаза, Кэтрин могла слышать спокойный, но немного усталый голос сэра Томаса.
Чеканная красота латинского языка очаровала Екатерину с детства. И даже сейчас, когда в ее жизни появились другие интересы и увлечения, женщина легко могла вызвать из памяти латинские выражения, которые в свое время поразили ее воображение.
Появление мистера Чамбэрса вырвало Кэтрин из прошлого.  Она вынула из таза, который врач держал в руках, полотняный мешочек с льняным семенем.
- Благодарю, - Екатерина кивнула доктору и осторожно приложила припарку к язве на ноге короля.
- Потерпите немного, Ваше Величество. Сейчас боль пройдет.

- С принцем Эдуардом все в порядке, Генрих, - Кэтрин улыбнулась. – Как только Вам станет лучше, мы можем пригласить его и принцесс ко двору. Мне кажется, это отвлечет Вас от этих пагубных мыслей.
Видя затруднения Его Величества, Кэтрин мягко вынула свои пальцы из пальцев короля, встала, подошла к изголовью кровати и поправила подушки.
Из приемной раздавались приглушенные голоса. Кэтрин покачала головой: что за люди! Неужели, зная характер Его Величества, они не понимают, как это перешептывание раздражает Генриха?
А еще ей очень не нравились мысли короля о смерти. Эти мысли приводят его в отчаяние, он слабеет, а ведь так не должно быть. Принц Эдуард  слишком юн, чтобы принять престол своего отца, поэтому Генрих должен жить хотя бы ради того, чтобы передать корону Англии достойному наследнику, наследнику, который мог бы принимать мудрые и верные решения. Возможно, когда король поправится… Нет, нельзя загадывать. Боже, просто сделай так, чтобы он поправился!
- Генрих, Вы похвалили мою начитанность, так позвольте мне рассказать Вам одну сказку. Представьте себе, когда-то давно существовал на свете прекрасный лес, в котором жили самые разные звери. И никого не было в тех местах, кто был бы более сильным и ловким, умным и добрым, честным и справедливым, чем молодой лев. Звери приходили к нему за помощью и советом и просили рассудить их спор. Он никому не отказывал, и все жили мирно и спокойно. Но однажды пришли в тот лес гиены с севера, и шумно стало по ночам, и многие жители не чувствовали уже себя спокойно в своих норах, и исчез порядок в лесу, а звери стали хитрыми и коварными. И обратились тогда звери ко льву: "Ты обещал нам мир и спокойную жизнь. Прогони гиен, и мы снова заживем счастливо". Ничего не ответил лев, но восполнился решимостью сделать это. Звери же, не дождавшись ответа, отправились к гиенам и сказали им так: "Хотим от вас защиты и покровительства, гиены чернее ночи, будьте нам судьями, а мы станем повиноваться вам. Дайте нам Закон". Гиены согласились, и звери забились поглубже в норы, а шакалы рыскали по ночам в поисках падали. И вышел тогда лев на середину леса и прорычал громко, чтобы слышали все его: "Что же вы попрятались, звери. Разве свободу вашу бродить по ночам и пить воду из ручья, когда захочется, променяли вы на законы гиеновые"? Молчали звери и крепче жались в норах своих. И вышли навстречу ему гиены и говорили: "Как смел ты будить нас и почему бродишь ты ночью в лесу, когда все звери спят, и нарушаешь наш покой. Убирайся в свою пещеру и сиди там, пока утро не осветит верхушки деревьев. Тогда, быть может, мы не растерзаем тебя, и род твой не исчезнет. По прежнему будешь жить ты в лесу, и разрешим тебе приносить нам добычу по утрам, а мы будем охранять твой покой". Рассердился тут лев: "Вы мне не судьи, и ваш покой не нужен мне. А в лесу я волен бродить, где хочу и когда хочу". Поласковее стали тогда гиены, и молвили: "Будь тогда одним из нас, и законы наши пусть станут и твоими законами, а твои пусть станут нашими". Ничего лев не ответил, только посмотрел на них презрительно, повернулся и ушел в свою берлогу.
Но настало утро, звери вылезли из нор и собрались у пещеры льва. Он вышел к ним и говорил так: "Пойдите по лесу, и войте, и рычите, и лайте, я пойду вместе с вами, и выгоним мы всех гиен из нашего леса". Молчали звери, только робко переминались с лапы на лапу. Сказал тогда лев: "Идете ли вы со мной, не идете ли, но я не останусь более с вами". И направился лев к логову гиен и увидел, что никто не идет за ним, вскинул он голову к небу и увидел Солнце над деревьями, и взмолился: "Да сочтут меня трусливым звери, но свободу свою ни на что не променяю. Буду жить один в пещере своей, и встречать рассвет по утрам, а ночью бродить свободно по владениям моим. Для чего существую на свете я? Чтобы болтать со зверьми о счастье их и разделять с ними беды и радости их? Нет. Плохим будет счастье без свободы".  Лев прогнал гиен, ведь не даром его называли царем зверей, но с тех пор он жил всегда один.
Лев сидел на краю пропасти и размышлял, прыгнуть ему или не прыгнуть. Там, на другом конце, его ждало неведомое. Но если не допрыгнуть, тогда он никогда не узнает, что было там, в темноте. Он упадет на острые камни, и коршуны будут клевать окровавленное тело его. Ведь львам не дано летать. Он подумал еще раз и заковылял к своей берлоге. Лев был хромой и жил одиноко в горах, там где вершины уходят в небо, и по ночам ледяная метель замораживает все живое, заставляя двигаться и добывать себе крохи пищи, чтобы согреться. Мудрый лев уже давно не охотился и питался тем, что природа сама посылала ему на ужин.

- Ваш лев глуп, Кэтрин.
Екатерина прикусила губу, чтобы не показывать королю своей лукавой улыбки. Значит, она выбрала верный ход, решив сыграть на самомнении Его Величества.  Пускай притча о льве привела Генриха в некоторое раздражение, зато он отвлекся от жалости к себе. А ведь жалость к себе – это главный враг и источник человеческого страдания.
- Вы так считаете, Ваше Величество? – Кэтрин вновь присела на постель короля и накрыла его руки своими. – А мне кажется, что лев очень несчастен. Ведь он должен был не только защищать лес от вторжения других хищников, но и решать проблемы, возникшие в лесу. А лев пренебрег своим долгом.
Потрескивание огня в камине убаюкивало. Женщина задумчиво смотрела на своего супруга, размышляя о том, как странно порой тасуется колода человеческих судеб. Сложись все по-другому, на месте Кэтрин сейчас могла бы находиться любая другая из жен Генриха VIII. Не появись в судьбе Его Величества Анна Болейн, быть может, была бы сейчас жива Екатерина Арагонская? Или, если бы леди Анна не разочаровала короля,  он не нашел бы утешения рядом с Джейн Сеймур? Или сумей королева Джейн, «светлый ангел» Генриха, пережить роды, принц Эдуард не лишился бы своей любящей матери? А сама Екатерина могла бы быть сейчас супругой Томаса Сеймура и не рисковать ежедневно головой, находясь под пристальным вниманием епископа Гардинера и Лорда – Канцлера Ричарда Рича. Но она дала клятву перед лицом Господа Бога и не отступится от нее.
От размышлений Кэтрин отвлек стук когтей по паркету. Каким-то образом, незамеченным для толпы придворных и слуг в приемной, в спальню короля проник огромный ирландский волкодав. Пес подошел к кровати, нерешительно помахивая хвостом, как будто сомневаясь, позволено ли ему здесь находиться.
- Генрих, как Вам кажется: ответственность – это та цена, которую правитель платит за власть? Или, получив власть, правитель уже ни перед кем не несет ответственности?

Кэтрин поманила к себе волкодава. Пес, от природы существо чрезвычайно доверчивое, послушно приблизился и положил голову женщине на колени, прося ласки.
- Те, кто не ищет счастья, найдут его быстрее других; ибо те, кто ищет счастье, забывают, что самый верный способ добиться счастья для себя — это искать его для других, - задумчиво произнесла она и сама испугалась того, что сказала.
Стоит ли вспоминать в присутствии Генриха Мартина Лютера? Ведь король, не смотря на все проводимые реформы, до сих пор отвергает его учение. И в то же время...
Ведь она согласилась на брак с королем еще и для того, чтобы способствовать укреплению тех идей, в которые сама верила всей душой. Что же делать: не рисковать? Или все-таки вступить на этот "тонкий лед"?
- Генрих, мне кажется, Вы не правы, - мягко произнесла женщина. - У Вашего Величества всегда было много друзей, которые всегда поддерживали Вас в Ваших начинаниях и преданно следовали за Вами. А сказка?.. Это просто старая сказка.
Женщина задумчиво смотрела на огонь, поглаживая песью голову.
- А гиены? Гиены сами по себе не так уж и опасны. Они всегда действуют в массе и никогда не нападают, видя силу соперника. Мне кажется, куда опаснее тот, кто действует исподволь.
Екатерина посмотрела на мужа и улыбнулась, стараясь скрыть свое волнение:
- Генрих, мне хотелось бы рассказать Вам еще одну сказку. На поляне, среди огромного леса, жил волшебник, у которого было большое стадо овец. Каждый день он съедал одну овцу из стада. Овцы причиняли волшебнику много беспокойства: они разбегались по лесу, и ему приходилось тратить очень много времени на то, чтобы поймать одну овцу, а других снова собрать в стадо. Конечно же овца, которую он собирался убить, чувствовала это и начинала отчаянно сопротивляться, и ее крики пугали других. И тогда волшебник решил  придумать такую хитрость – он поговорил с каждой овцой наедине, и каждой что-то внушил.
Одной он сказал: "Ты не овца, ты такой же человек, как и я. Тебе нечего бояться, ведь я убиваю и съедаю только овец, но ты единственный человек в этом стаде и значит - мой лучший друг".  Второй он сказал: "Почему ты убегаешь от меня, как другие овцы. Ты же львица и тебе нечего бояться. Я убиваю только овец, а ты мой друг".  Третьей он внушил: "Послушай, ты не овца, ты волчица. Волчица, которую я уважаю. Я, как и раньше, буду продолжать убивать ежедневно одну овцу из стада, но волчице, лучшему другу волшебника, нечего бояться".
Таким образом, он поговорил с каждой из овец и каждой внушил, что она не овца, а совершенно другое животное, которое отличается от всех остальных овец в стаде. После этого разговора поведение овец полностью изменилось – они совершенно спокойно паслись и больше никогда не убегали в лес. И когда волшебник убивал очередную овцу, они думали: "Ну вот, убили еще одну овцу, а мне - льву, волку, человеку, лучшему другу волшебника, нечего бояться".
И даже овцы, которых он убивал, перестали сопротивляться. Он просто подходил к одной из них и говорил: "О, мой лучший друг, мы давно не общались. Пойдем ко мне на двор. Мне нужно с тобой посоветоваться по поводу стада овец". И овца с гордостью шла за волшебником на двор. И там он действительно спрашивал у своего лучшего друга, как идут дела в стаде. Жертва с радостью рассказывала ему обо всем, а потом волшебник убивал ее. Поскольку смерть наступала мгновенно, то овца ничего не успевала понять.
Волшебник был очень доволен: овцы перестали думать о неизбежной смерти, наслаждались жизнью и спокойно щипали траву, в результате чего их мясо стало значительно вкуснее. На протяжение многих лет волшебник легко управлялся с огромным стадом, и самое интересное, что остальные овцы стали ему помогать: если какая-нибудь слишком сообразительная овца начинала догадываться об истинном положении вещей,  то остальные сообщали ему о странном поведении этой овцы, и на следующий день волшебник с удовольствием ее съедал.
Поймет ли Генрих намек? Или нет?
Екатерина намеренно говорила тихим размеренным голосом: усталость скоро возьмет свое, и король забудется сном.